В тех краях, чьи жители были частично заражены кровью оборотней, полнота диска одной из лун не приводила к серьезным трансформациям человеческих тел, но противостоять давлению четырех полных лун было уже невозможно. И те, в чьих жилах текла хоть капля нечеловеческой крови, были теперь уязвимы, то есть обречены вернуться к своему древнему звериному облику.

Холмы на востоке какое-то время заслоняли поле битвы от лучей ночных светил. Но это длилось недолго, и вскоре сражавшиеся были облиты их ясным и бледным светом. Джерин обменивался ударами топора о топор с сухопарым зеленоглазым трокмэ, дравшимся без доспехов, как вдруг его противник выронил свой тесак. На лице его отразилось полное недоумение и тревога.

Лис понятия не имел, что случилось, но не собирался упускать свой шанс. Его удар был сильным и точным, однако дикарь с необычайным проворством сумел от него увернуться. Тело трокмэ начало странным образом извиваться, и через миг вместо лесного разбойника перед Джерином предстал огромный дикий кот. Яростно зашипев, зверь бросился на него.

Джерину некогда было задумываться, в уме он сейчас или нет. Острые как бритва когти вонзились в бронзовое покрытие его щита, а оскаленная зубастая пасть грозила впиться в его левую руку. Изо всех сил размахнувшись, он всадил лезвие топора между диких глаз зверя, и оно с треском вошло в плоский череп. На руку брызнула горячая кровь. Тело кота дергалось на земле.

И тут случилось невероятное: страшная рана, которую только что нанес зверю Джерин, стала затягиваться прямо у него на глазах. Он в недоумении наблюдал, как срастаются кости, появляются кожа и шерсть. Глаза дикого кота открылись и уставились на него. Зверь взвыл, готовясь к очередному прыжку, но тут его сшиб с ног гигантских размеров волк, и оба хищника покатились по земле. Сцепившись, они рвали друг друга когтями и зубами.

Миг — и сражение превратилось в безумную круговерть. Поначалу Лис решил, что здесь дало осечку какое-нибудь заклинание Баламунга, направленное только против него, но вскоре осознал, что разверзшийся вокруг хаос гораздо масштабнее его скромной персоны.

Затем он краем глаза увидел четыре полных лунных диска над головой и моментально все понял, но легче от этого ему вовсе не стало. Напротив, его охватил дикий ужас. Почти половина дерущихся превратилась в разного рода зверей. Поле было усеяно свалившимися с них латами, наголенниками и шлемами. Оборотни без какого-либо разбору нападали на своих бывших товарищей, на их врагов и на таких же, как они, тварей.

Вопль ярости, раздавшийся рядом, заставил Джерина обернуться. Он вдруг испугался, что Вэн тоже попал под влияние лун. Но нет. Просто чужеземец, сражаясь с одним из вассалов Вольфара, оставшимся в человеческом образе и весьма, к несчастью, воинственным, был ранен в руку.

Тем не менее все чаще и чаще бойцы разных кланов, сохранившие человеческое обличье, стали объединяться против зверей. К Лису прибились трое пеших воинов трокмуа, но ни у них, ни у него не было времени выяснять отношения.

Оборотни были такими юркими и подвижными, что проскальзывали в малейшую брешь в обороне, с наслаждением вонзая свои клыки или когти в людей. Даже когда они погибали, передохнуть не получалось, ибо самые жуткие раны, им нанесенные, заживали почти мгновенно.

Воины, отрезанные от своих товарищей, были истреблены в первую очередь. Единственным исключением стали Одноглазый Нордрик и его возница Амгат. Их колесница застряла посреди поля. Несмотря на произведенную Вэном починку, ось под ней в конце концов лопнула и сломалась.

Оборотни быстро и страшно расправились с лошадьми, однако охваченный неистовой яростью Нордрик своей подвижностью и диким нравом едва ли не превосходил любого из них. Могучим ударом меча он перерубил прыгнувшего на него волка пополам, затем схватил его за хвост и отбросил заднюю часть туши подальше.

— Попробуй-ка это, чертова каракатица! — вскричал он.