— Рыбки, — уговаривает его Вонни.

Остальные дети ходят за учительницей по классу.

— Как ты думаешь, какого цвета хомячки? — спрашивает Вонни.

Она слышит отчаяние в своем голосе.

Саймон прячет лицо на груди отца. Андре отстраняет Саймона, встает и берет сына за руку. Аквариум стоит под окном, которое выходит на школьный двор. Андре приседает и обнимает Саймона за плечи. В аквариуме обитают две скалярии и стайка неонов. Сом ворошит зеленую гальку в поисках пищи. Учительница разрешает маленькой девочке покормить рыбок. Пока остальные дети толпятся вокруг, учительница подходит к Саймону и Андре.

— Вы, кажется, ошиблись классом, — говорит она Андре. — Дошкольная группа дальше по коридору. — Она, улыбаясь, наклоняется к Саймону. — Возвращайся, когда подрастешь.

Андре продолжает обнимать Саймона за плечи. Он и не глядя знает, что сын покраснел. Конечно, учительница просто хотела проявить доброту. От подобной доброты у Андре кровь стынет в жилах, но он как можно вежливее сообщает мисс Коул, что они не ошиблись, поскольку Саймону в ноябре исполнится пять. Мисс Коул пытается исправить положение и восклицает: как приятно, что Саймон будет в ее классе! Она не замечает, что сюсюкает с ним, как с маленьким. Андре подтаскивает сына к клетке с хомячками, и мисс Коул предлагает Саймону покормить их.

— Не хочу, — говорит Саймон.

Андре берет немного корма и спрашивает Саймона, не передумает ли он. Саймон мотает головой, и Андре сам кормит хомячков. Они так обожрались, что почти не замечают высокобелковых гранул, которые Андре сыплет через сетку. Один хомяк зарылся в кучку кедровых щепок и ждет вечера, когда уйдут дети. Другой совершенно неподвижно сидит на задних лапах на голубой банке из-под кофе.

Поздно вечером, уложив Саймона, они шепчутся об этом. Им не по себе, ведь предполагать плохое — верный способ накликать беду. Не слишком ли рано они сочли его недоразвитым? Или они ослеплены любовью и неспособны видеть то, что ясно всем вокруг? После того как они увидели Саймона в классе, среди других детей — некоторые даже младше, чем он, — для них прозвучал сигнал тревоги. И звучит до сих пор. Их сын — самый маленький. Сомнений больше нет. Они сидят за кухонным столом, держатся за руки и переживают, нет ли в этом их вины.

Джоди видит свет на соседской кухне, когда уходит в полночь и когда возвращается в три на машине старшеклассника. Она не будет с ним встречаться, хотя он клялся, что его брат может представить ее Карли Саймон, которая, по мнению Джоди, нравится и ее матери, и Вонни.

Джоди заинтригована светом. Она считает, что пары, которые не спят в такой час, либо занимаются любовью, либо обсуждают развод. Угрызений совести она не испытывает. Придется Вонни самой о себе позаботиться. И все же Джоди не может уснуть. Ей кажется, что слышен женский плач. Она садится в кровати, подтянув колени к подбородку. Кричит сова. Джоди снова ложится и думает, что, возможно, влюбилась во всех троих. Она всегда будет вне того, что есть у них. Всегда будет мечтать об этом. До утра ей снятся совы и залитые светом небеса. Снится, что все, чего она касается, распадается на части и обратно уже не собрать.

Конец мая, тихо, воздух прозрачен и свеж. Грех покидать Винъярд в такой погожий день. На пароме Вонни и Саймон считают чаек и лодки. Как только паром причаливает в Вудс-Хоуле, они спускаются по деревянному трапу и ждут, когда Андре съедет на пикапе. На Саймоне блестящая серебряная куртка, которую прислала мать Вонни, и черно-белый полосатый комбинезон. Педиатр договорился о серии анализов в детской больнице в Бостоне. Вонни намного проще беспокоиться о том, как заплатить врачам без медицинской страховки, чем думать, что может в результате обнаружиться и не будет ли сыну больно. После больницы Саймону обещан океанариум, но Вонни не уверена, что сын будет в состоянии куда-то идти.