Но потом Далия высвободила магическую энергию, накопленную в ее оружии, и удар молнии подбросил Кэтти-бри в воздух, она с силой врезалась в стену и упала бы, если бы не эта стена. Вот это уже удивило волшебницу.

В мозгу ее царило смятение, тем временем эльфийка подбиралась к ней, чтобы убить. Кэтти-бри попыталась найти подходящее заклинание среди тех, что остались у нее в запасе, но их было очень мало, и ни одно не могло ей помочь атаковать врага или защититься.

– Сейчас ты снова станешь призраком! – торжествующе вскричала Далия и бросилась на женщину, а Кэтти-бри отбросила лук и подняла перед собой руки – сначала для того, чтобы защититься, но машинально сомкнула большие пальцы в знакомом жесте и встретила эльфийку очередной огненной стеной.

Далия пронзительно вскрикнула и отступила, хлопая себя по одежде, чтобы потушить пламя, и Кэтти-бри в изумлении посмотрела на свои руки. В тот день подобное колдовство было уже исчерпано.

– Кольцо, – едва слышно произнесла она и вдруг заметила в стороне какое-то движение – это был паук, он встал на задние лапы, приготовился напасть, со жвал его капал смертоносный яд, и женщина в отчаянии бросилась на пол.

Рев Предвечного разнесся по всему Гаунтлгриму, сотряс его каменные основания и лежавшие внизу туннели Подземья.

Дзирт, Энтрери, Амбра и трое бывших рабов ощутили эту дрожь, потому что туннель, по которому они бежали, буквально затрясся.

Дзирт и Энтрери обменялись тревожными взглядами, сообразив, чем грозит гнев Предвечного их спутникам в Кузне; Энтрери подумал, что, наверное, он никогда не выберется живым из этого мрачного места. Они прибавили скорости, но Дзирт остановился и обернулся к Амбре.

– В конце этого коридора повернешь налево, иди вдоль правой стены, и доберешься до Кузни, – велел он, и женщина-дворф кивнула.

А Дзирт и Энтрери понеслись вперед, однако ассасин по-прежнему немного прихрамывал из-за раненого колена.

Их товарищи, находившиеся в Кузне, тоже услышали рев чудовища, и, зная, что Кэтти-бри отправилась в камеру Предвечного, – а Бренор точно знал, что ожидает ее там, – они продолжили с удвоенной силой ломиться в дверь. Бренор бросался на нее, пытаясь просунуть пальцы в щель между дверью и косяком, пытаясь хоть как-то ее открыть.

– Дочка!!! – кричал он. – О, дочка моя! – и яростно царапал металлическую дверь. Он кричал, умоляя Клангеддина дать ему силу, обращался к богу в своих мыслях, искал силу в воспоминаниях о троне, который стоял в верхнем зале.

– Нет, дворф, – раздался сбоку голос, слабый голос Афафренфера. Все обернулись к монаху, который уселся, очевидно, с большим трудом.

– Не к тому богу ты взываешь, – сказал Афафренфер. – Силой вам не открыть эту дверь.

– Что? – в изумлении переспросил Бренор.

– У дворфов три бога, правильно? – спросил монах.

Бренор хотел было что-то возразить, но прикусил язык и с любопытством посмотрел на Афафренфера.

– Что? – спросил он снова, но на этот раз обращался скорее к себе, чем к монаху.

Щелкающие жвала находились на расстоянии нескольких пальцев от лица Кэтти-бри, когда она схватила Тулмарил и выпустила стрелу в морду нефритового чудовища. Пронзительный визг паука породил эхо среди каменных стен камеры, он пошатнулся и сделал несколько шагов назад.

Кэтти-бри выстрелила в него снова.

Она развернулась к Далии и выпустила очередную стрелу, но не в женщину, а в пол у ее ног, чтобы сила удара отбросила эльфийку назад.

Кэтти-бри снова повернулась к пауку и, наступая на него, стреляла снова и снова. Он попытался убежать, но женщина преследовала его, выпускала в него непрерывно одну стрелу за другой, и они рвали его на части.