Достигнув Нарбонделлина, процессия разделилась: избранные группы стражников заняли позиции снаружи открытых ворот Дома Фей-Бранш. Внутрь вошли лишь самые высокопоставленные члены семьи: две сестры и брат – Квентл, Сос’Умпту и Громф, дочь Квентл, Миринейль, мастер оружия Андзрел Бэнр и Отец Велкрист, выбранный Квентл в качестве любовника и бывший когда-то магом из Дома Ксорларрин.

Даже если бы дело происходило не во время праздника Основания, эти шестеро аристократов вошли бы в чужой Дом без страха, потому что любой дроу при их приближении почтительно склонял голову.

Мать Биртин Фей встретила их в дверях в сопровождении Минолин и Отца Калагера. Биртин, казалось, была немного удивлена небольшим числом гостей, и Громф с Квентл уловили в ее взгляде еще что-то – раздражение? – когда хозяйка взглянула им за спины и заметила армию Бэнров, расположившуюся под стенами ее жилища.

Мать Биртин не смогла скрыть тревоги, провожая гостей в обеденный зал. Здесь был накрыт пиршественный стол, у которого стояло примерно сорок стульев. Половина мест была занята аристократами Дома Фей-Бранш, остальная половина предназначалась для Бэнров. Биртин взмахнула рукой. Очевидно, это был знак покинуть зал всем, кроме самых близких родичей.

– Прошу тебя, пусть все остаются, – шепотом обратилась к ней Мать Квентл. – Можешь позвать кого тебе угодно, чтобы занять пустые стулья. – Она взглянула на Минолин: – Твоего брата нет дома? Мне было бы очень приятно снова увидеть его.

Это совершенно нехарактерное для Квентл высказывание явно поразило Минолин, и они с матерью обменялись тревожными взглядами, как будто безмолвно спрашивали друг у друга: неужели Бэнры хотят собрать их всех в этом зале для того, чтобы перебить?

– Мы представляем собой два старейших Дома в Городе Пауков, – заметила Верховная Мать Бэнр. – По-видимому, время ослабило нашу связь, но в эту новую эпоху возрождения богини мы поступим правильно, если укрепим наши связи.

На лице Биртин промелькнуло выражение изумления и надежды, но, каким бы мимолетным оно ни было, Громф, разумеется, уловил его. Все знали, что Зирит К’Ксорларрии уже отправила в Гаунтлгрим большую часть своих магов, воинов и жриц, и ходили слухи, будто на Зирит оказывали давление, чтобы она освободила место своего Дома в иерархии и свое место в Правящем Совете. Фей-Бранш был Шестым Домом Мензоберранзана, поэтому имел кое-какие притязания на возвышение; неужели Мать Квентл предлагает ей поддержку, предлагает ее Дому занять третье место?

Громф поймал пристальный взгляд Минолин Фей; он в ответ едва заметно пожал плечами, и его безразличие заставило жрицу едва слышно зарычать от гнева. Она на грани срыва, сообразил архимаг и про себя поздравил сестру – если он теперь мог думать о Матери Квентл как о своей сестре – с таким неожиданным и одновременно тщательно продуманным ходом.

Мать Биртин пригласила самых достойных членов своего Дома занять свободные места, а шестеро Бэнров расположились между хозяевами, на довольно большом расстоянии друг от друга. Андзрел и Г’елдрин Фей, старые друзья еще с академии, оба прославленные мастера оружия, уселись в дальнем конце стола вместе с другими воинами и принялись обсуждать последние новости Мили-Магтир, а Отец Велкрист и маг Дома Фей-Бранш Зекнар вели дискуссию насчет возрождения Пряжи. Однако Громф не присоединился к своим собратьям-магам. Вместо этого он держался ближе к Матери Квентл, которая, разумеется, восседала во главе стола; по правую ее руку сидела Мать Биртин, по левую – Минолин Фей.

Угощение было великолепным, музыка прекрасной, но не слишком громкой, и праздник был организован с тем вниманием к мельчайшим деталям, которого следовало ожидать от благородного Дома, во всем Мензоберранзане уступавшего по древности и верности традициям только Дому Бэнр.