Но Фелипе яростно бросился на защиту своей невесты.

— Анжела просто ведет себя так, как она была воспитана, — ядовито произнес он. — Мы в Испании не считаем, что витрина магазина — место для всех лучших товаров. Собственно, совсем наоборот! — И продолжил, повернувшись к Анжеле: — Иди в дом, querida, и переоденься во что-нибудь подходящее. Ты, без сомнений, будешь завтракать вместе с бабушкой.

Ее прогоняли, но Анжела не возражала. Впервые в жизни она была счастлива, что у Фелипе есть право давать ей распоряжения. И хотя остальные предлагали ей присоединиться к ним, а Уиллоу выглядела ошеломленной — даже немного сердитой на себя, — Анжеле и в голову не пришло оспорить его право указывать ей, хотя они еще не были женаты. Торопясь к дому, она подумала было, что этот инцидент может быть демонстрацией того, как Фелипе будет обращаться с ней в будущем, но на этот раз такая мысль ее не взволновала.

Может быть, он и собирается распоряжаться ее жизнью, но то, что принадлежало ему, он защищать умел. Уиллоу Раддок явно смутилась, и Анжела была этим довольна.

Она встретила всех позже, когда они вернулись с пляжа. Уиллоу переоделась в безупречный купальник, и Анжела вновь невольно залюбовалась ею. Уиллоу сидела под зонтиком от солнца на террасе, выходящей на ухоженные газоны и розовые беседки. Сквозь стекла солнцезащитных очков ее глаза смотрели искренне. Она поманила пальцем Анжелу, тоже вышедшую на террасу, и сказала, что хочет извиниться за свое утреннее поведение на пляже.

— Боюсь, я допустила бестактность и сказала что-то, что обидело Фелипе, — призналась она, одновременно принимая высокий стакан с прохладным напитком от слуги. — А, много льда! Как раз как мне нравится! — воскликнула она, ослепительно улыбнувшись смуглому слуге. Он удалился, и Уиллоу продолжила начатую реплику: — Не обращай внимания на то, что я иногда бываю дерзкой. Знаешь, меня воспитывали совсем не так, как тебя, к тому же я намного старше, и мне пришло в голову, что ты заключишь нечестную сделку, если только не будешь гораздо активнее защищаться. Например, сегодня утром тебе нельзя было позволять Фелипе отделываться от тебя так, как он это сделал.

Анжела, тоже прихлебывая лимонад, пожала узкими плечами.

— Мне не показалось, что Фелипе отделался от меня, — с достоинством солгала она.

Миссис Раддок улыбнулась ей:

— Ну перестань! Он отправил тебя в дом переодеваться. Он когда-нибудь видел тебя в купальнике?

— Никогда.

— Тогда его ожидает приятный сюрприз; я наблюдала из окна за твоим уединенным утренним купанием и должна сказать, что у тебя очень красивая фигура, и, собственно говоря, тот твой чопорный купальник тебе идет. И ты очень хорошая пловчиха. Он это знает?

— Насколько мне известно, нет.

По красивым губам Уиллоу Раддок снова пробежала легкая улыбка.

— Как ты официально разговариваешь! Прямо как учебник этикета, написанный для старомодной школы для старомодных юных леди. Это твоя бабушка настаивает на том, чтобы ты себя так вела? Тебя так воспитали?

— Меня воспитали в соответствии с определенными правилами хорошего тона.

— Которые большей частью устарели в Англии и Америке, где молодежь обретает все больше свободы. Как ты, наполовину англичанка, относишься к свободе? Я хочу сказать, тебя не волнует, что ты со всех сторон стеснена традициями и все такое прочее?

— Абсолютно не волнует.

Возможно, это и не было чистой правдой, но Анжела сказала это так, будто у нее действительно не было никаких возражении.

С минуту Уиллоу пристально смотрела на нее; большие темные очки почти скрывали ее красивые глаза и потрясающие ресницы, но в то же время подчеркивали ровный цвет лица и искусный макияж.