Но все, чего она до сих пор добилась от Тома, это «когда-ни­будь». О, когда же наступит это «когда-нибудь»?

Кипя от возмущения и отвращения, Сьюзен опустилась на песок, сняла туфли, устремила взгляд на волны, тихо набегав­шие на арендованную ими лодку. Дурацкую лодку, на которую у

Тома нашлись деньги, потому что, видите ли, ему хочется рыба­чить каждое утро на этом дурацком острове!

А ведь у них уже достаточно денег для первого взноса. Она оперлась локтями о колени и угрюмо посмотрела на плывущую над головой луну. Как же ей хочется жить в том милом домике на Персиковой улице. Она уже все разузнала, изучила и креди­ты, и ежемесячные взносы, и ставки процентов.

Конечно, первые пару лет им придется нелегко, но они спра­вятся. Она была так уверена, что Том изменит свое мнение, ус­лышав о том, как они вырвутся наконец из бесконечного круга ежемесячных платежей за квартиру! Но у нее ничего не вышло.

И последний удар – Мэри Элис и Джим собираются поселиться в том самом прелестном квартале. С каким упоением рассказывали они о магнолии на переднем дворе и маленьком патио за кухней!

Сьюзен вздохнула и пожалела, что рассказала Тому о своих планах, не дождавшись возвращения в Атланту. Там было бы легче обработать его. Она прекрасно знала, как важен выбор времени в общении с ее мужем. Однако восторги Мэри Элис и Джима так расстроили ее, что она не смогла удержаться.

Ну ничего! Когда они вернутся в Атланту, она покажет Тому тот дом на Персиковой улице, даже если ей придется тащить его за уши.

Сьюзен услышала шаги за спиной, но не обернулась.

– Если ты хочешь помириться со мной, Том Питерс, то зря пришел сюда. Я не перестала злиться на тебя. Может быть, ни­когда не перестану! – Разъяренная тем, что он даже не пытается разубедить ее, она обхватила руками колени. – Можешь воз­вращаться и ковыряться в своей чековой книжке, раз тебя ниче­го не интересует, кроме нее. Мне больше нечего сказать тебе.

Поскольку молчание за спиной затянулось, Сьюзен стиснула зубы и все-таки повернула голову.

– Послушай, Том… О! – Она увидела незнакомое лицо, и ее щеки вспыхнули от смущения. – Извините. Я приняла вас за кого-то другого.

Он улыбнулся, обворожительно улыбнулся, веселые искорки зажглись в его глазах.

– Ничего. Я тоже собираюсь думать о вас как о ком-то другом. Сигнал тревоги сразу вспыхнул в ее мозгу, но она не успела закричать. Не успела даже почувствовать удара.

Конечно, и это не будет совершенством, решил он, изучая женщину, лежавшую без сознания у его ног. Импровизация. Он не планировал этот эксперимент. Просто ему не спалось. Пол­ночи он думал о Джо, и сексуальное желание было сегодня осо­бенно острым.

Он очень, очень сильно сердился на Джо! И это только уси­ливало его желание.

И вдруг – как подарок судьбы – эта прелестная брюнетка. Сидит на пляже у воды, в колеблющемся свете луны… совсем одна.

Мудрый человек не смотрит дареному коню в зубы, подумал он, с тихим смехом поднимая ее на руки. Придется отойти не­много подальше. На тот случай, если старина Том – кем бы он ни был – решит прогуляться к бухте.

Она оказалась легкой, да он и не возражал против физичес­кой нагрузки. Фальшиво насвистывая, он поднялся в узкий проход между дюнами. Ему понадобится лунный свет, поэтому он решил остановиться на краю топкой низины. Здесь очень живописно, подумал он, опуская ее на землю.

И пустынно.

Он воспользовался своим ремнем, чтобы связать ей руки, и одним из шелковых шарфов, которые всегда носил с собой, – для кляпа. Сначала он раздел ее, с удовольствием обнаружив, что тело у нее аккуратное и спортивное.