И здесь то же самое. Что социал им бросит, то они и схавают. Мне партнер нужен, Алеха. На которого я бы по-настоящему заводилась. Чтобы в сердце хоть что-нибудь шевелилось!… Любимый партнер, постоянный, а не случайный кобель с тупой харей и перекачанными мускулами. Сколько я еще продержусь в этой индустрии? Цех-то – вредный! Тут лошадиного здоровья не хватит. Пора свою фирму открывать – под американским флагом. Хочешь со мной?
Лешка загасил сигарету в пепельнице, сказал тихо, потерянно:
– Я домой хочу.
– Чего же ты не звонишь им? Они же там небось с ума сходят.
– Я звонил, – понуро сказал Лешка.
– Когда?
– Еще когда с театром по воинским частям между Лейпцигом и Эрфуртом ездили.
– А потом?
– Потом стеснялся…
– Ну и сволочь же ты! А посмотришь – и не скажешь… Звони немедленно! Вот тебе телефон – звони сейчас же. Вались в ноги, проси прощения, убалтывай их, как можешь. Это же родные люди! Елочки точеные, была бы у меня хоть какая-нибудь родня – я бы вообще с телефона не слезала бы! Так и висела бы на шнуре, как обезьяна на лиане… Звони, сукин кот, расскажи им, что жив-здоров, успокой.
– Да знают они, наверное, все, – сказал Лешка. – Мне один знакомый эмигрант в «Околице» говорил, будто бы в «Комсомолке» была заметка – дескать, такой-то и такой-то остался на Западе. Про меня. Так что они, наверное, прочитали.
– А то, что им из-за тебя КГБ кишки на барабан мотал, ты об этом подумал?
– Ну, и это, конечно…
Лариска отложила гитару в сторону, выпуталась из красного с желтыми цветами покрывала, спрыгнула голая с кровати, накинула длинный шелковый халат, пододвинула к Лешке телефон поближе:
– Звони, кайся. О бабках не думай – звони. Я их потом с налогов спишу. Сколько нужно, столько и разговаривай. И помни, Алешенька, что бы ни случилось, своих нельзя подставлять. Их беречь нужно. Звони. А я пока приму душ и приготовлю завтрак. А потом я тебя на ипподром свожу. Я до завтра совершенно свободна. Ни съемок, ни хрена. Проведем день любви, азарта и зрелищ!
Лариска взяла вчерашнюю вечернюю газету с туалетного столика, заглянула в последнюю страницу:
– Сегодня будет несколько очень загадочных и интересных забегов! Здешний ипподром, если не считать Московского и английского Эпсомского, – лучший в Европе… Ну, еще в Мадриде очень приличненький. Играл когда-нибудь? В смысле – на лошадок ставил?
– Нет. И не бывал никогда в жизни.
– Ура! Новичок – к счастью!… И ничегошеньки в этом не тянешь?
– Ровным счетом. Что-то смутно припоминаю из классической литературы… Ты-то откуда такой специалист?
– Года два назад фильмик снимали – ипподром, конюхи, жокеи, конюшни и пара «светских» дам. Ну, дамы, естественно, мы с одной чешкой, жокеев и конюхов тоже наши изображали… Короче – свальный грех на конюшне. Кассета разошлась по всему миру! Я потом на ежегодном Эротико-Форуме за нее лауреатом золотого «Венуса» стала. Это порнографический «Оскар»… С тех пор «заболела» скачками, рысистыми бегами. Играю как ненормальная! Последнее время не везет, но… Только не терять надежды! Люди, знаешь, сколько оттуда бабок увозят – главное, лошадку угадать! Хотя для меня дело совсем не в деньгах – я, Алешик, там просто отдыхаю от всей этой своей блядской мототени… Звони в Ленинград, завтракаем и едем. Понял?
– Да.
– Код Союза и Ленинграда помнишь?
– Помню.
– Вот и звони. |