Она нашла фотографию Брайана в возрасте полутора лет. Вот он в три года на фоне городской церкви. Миловидное личико, но с очень напряженным выражением.

— Знаете, я никогда не видела детских фотографий Брайана! — воскликнула Сисси. — Он такой хорошенький! Такой... Ну, я не знаю... — она не могла объяснить своих чувств. Брайан на этих детских фотографиях казался ей таким ранимым. Что же сделали с ним взрослые?..

— Он был очень отзывчив на ласку. Я очень любила его... Я пять раз спасала ему жизнь! Она хотела принести его в жертву своему богу. Вы понимаете, о чем я говорю? Она могла избить его доской — одной из тех, что Эд продавал в своем магазине. Они оба били его чем попало. Эд даже изготовил специальную дубину и что-то на ней написал.

— Что написал?!

— Они оба были помешаны на религиозных постулатах. Он и мою сестру сделал помешанной. И ее бил этой дубиной. «Карающий Божий меч» — вот что он написал.

«Карающий меч?!»

Она читала об этом в дневнике Джун. Не этой ли дубиной размозжили голову Эбби Тайс? Не ею ли орудовал Потрошитель в квартире Энн?! Сисси представила себе эту леденящую кровь сцену.

Она откинулась на спинку стула, почувствовав ужасную слабость. Ее внешний вид заставил Бетти захлопнуть альбом.

— Хватит! Это все фотографии, что у меня есть. — Она сделала долгую паузу, внимательно глядя на Сисси. — Но я вам должна еще кое о чем рассказать. Я об этом никогда никому не говорила, потому что не была уверена, но я чувствовала это сердцем. И потом — я все равно уже ничего не могла изменить, все свершилось.

Сисси молча наблюдала, как Бетти Шварц порылась в комоде и достала из-под белья еще две карточки. Она положила их на стол перед Сисси. Это были две старые, пятнадцати- или двенадцатилетней давности почтовые открытки, одна с изображением подпрыгивающего коккер-спаниеля, вторая — с выводком котят в лукошке.

— Прочитайте! «Поселились в Ройал-Оуке, у нас хороший дом». И подпись: «Джун».

На второй Сисси прочитала:

«Идем сегодня на парад в честь Дня благодарения. Брайан доволен собой, он нашел хорошую работу. Джун».

— Они написаны вашей сестрой? — спросила Сисси.

— А как вы думаете?

Сисси вспомнила корявый, с ошибками почерк малограмотной Джун Выкотски. И потом — разве могла она написать на таких «несерьезных» открытках? Джун выбрала бы для послания открытки с религиозными сюжетами. Ни в одном слове не было ошибки... Джун не могла это написать, Сисси была уверена! Она в недоумении посмотрела на Бетти.

— Нет, я думаю, что это не ее рука.

— И я. Миссис Дэвис, я подозреваю нечто такое ужасное, что не умещается в человеческой голове. Двадцать лет я старалась об этом не думать. У меня нет других доказательств, кроме этих открыток, но я уверена, что мою сестру убили. Эд Выкотски убил свою жену. Или она умерла своей смертью. В любом случае он скрыл тело. Он писал на этих открытках, а не она. Он боялся, что я узнаю о смерти сестры.

— Невозможно поверить!

— Миссис Дэвис, я пригласила вас к себе в дом только потому, что вы мне понравились. У вас приятное, располагающее лицо, и я уверена, вы — честный и порядочный человек. Будь я на вашем месте, я бы немедленно разорвала помолвку с Брайаном Уайтом, или как он там себя сейчас называет! И как можно скорее! Не выходите за него замуж, как бы вы к нему ни относились! Не выходите за него замуж!..

Сисси была поражена. Но разве не для этого она сюда приехала? И получила ответ, который искала.

— Есть такие типы, миссис Дэвис, которые отличаются от нормальных людей. В них живут как бы два существа: доброе и дьявольское. Оба, Джун и Эд, были такими. Яблоко от яблони недалеко падает!

Бетти отвезла Сисси обратно.