Ледяная дрожь охватила Кэти при звуках голоса этой женщины. Но она не имела права выдать свой страх. Призвав на помощь все свое царственное самообладание, она проговорила:

— Мне кажется, вам следует все мне рассказать.

Презрительная улыбка старухи сделалась шире.

— Я сказала вашим родителям, что если они не будут очень осторожны, то потеряют вас.

— Потеряют меня? — вырвалось у Кэти.

— Ну да.

Самообладание не покинуло Кэти.

— Что вы имеете в виду?

— Кэти, ты здесь?

Этот возглас нарушил молчание, словно заворожившее обеих женщин. Кэти обернулась, стараясь унять сердцебиение, и увидела поднимающуюся по лестнице Фрэн. Светлые волосы молодой супруги брата рассыпались по плечам.

— Кэт, что такое?

Она заметила страх в глазах невестки.

— Эта женщина…

Фрэн тряхнула головой.

— Что еще за женщина?

Кэти замерла, ощущая лихорадочный пульс в висках. И медленно повернула голову. Старухи уже не было.

Кэти поднялась на верхнюю площадку, хотя ноги едва слушались ее. Фрэн тенью следовала за ней. Кэти прогнала мысль о том, куда подевалась престарелая незнакомка и была ли она вообще. Нельзя задаваться такими вопросами, если не желаешь сойти с ума.

На пороге спальни Фрэн спросила:

— Кэт, ты в порядке?

Кэти присела на кровать и опустила голову. Нет же, отнюдь не в порядке, она полностью разбита. И все-таки она нашла силы для ответа:

— За двадцать пять лет жизни я почти никогда не оставалась одна. Счастья я тоже почти не знала, а любви не знала никогда. И я безумно устала от того, что приходится жить по законам, которые устанавливают для меня другие. — Она посмотрела в глаза своей — отныне — сестре. — Фрэн, можешь ты понять, что это такое?

Фрэн опустилась на кровать рядом с Кэти и взяла ее за руку.

— Да, поверь мне. Я сама вообще не жила до тех пор, пока не встретила твоего брата.

— А почему так, а? Или ты боялась жизни, или…

— Наверное, я не осмеливалась поверить, что любовь существует и для меня. — Губы Фрэн тронула улыбка — улыбка, которая означала, что теперь-то Фрэн лучше разбирается в жизни. — Мне случилось испытать потрясение, и я не хотела идти на ту же плаху снова. А твой брат предоставил мне второй шанс.

Кэти вздохнула.

— А мне нужен первый шанс. Чтобы жить. По-моему, это я заслужила.

— Конечно, да.

Семь лет размышлений, планов, полуночных грез, сердцем выстраданных надежд пронеслись вихрем в мозгу Кэти. Была ли она достаточно смелой? Хватит ли ей куража, чтобы ухватиться за то, что ей воистину нужно?

Может, та женщина приносила ей предупреждение, а отнюдь не воспоминание о прошлом? Предупреждение от матери или даже от самой Кэти, предупреждение, гласящее: если Кэти не сойдет с накатанного пути, не отступится от существования в отказе от счастья, от подлинной жизни, то она будет потеряна для этого мира.

Что-то царапнуло ее в глубине сердца, но она отогнала от себя это чувство.

— Фрэн, мы с тобой теперь сестры. Я могу на тебя положиться?

Фрэн сжала ей руку.

— Только скажи, что я могу для тебя сделать.

— Помоги собрать вещи.

Глава первая

Комары впивались в затылок Кэти, неведомые животные издавали непонятные звуки, проглоченная час назад овсяная каша комом легла в желудке.

Но никогда в жизни Кэти не была так счастлива.

Прошло трое суток с той минуты, как она, одетая как рядовая студентка, вооруженная фальшивым паспортом (который обошелся ей весьма недешево) и изъясняющаяся с американским акцентом, которым она виртуозно овладела за годы странствий, приступила к осуществлению разработанного семь лет назад плана: оставила Лландарон и вылетела в Соединенные Штаты.