– Вы в порядке? – спросил Петров, поднимаясь с палубы, на которую его бросило ударом о корпус судна.

– Кажется. – Паша помог подняться оказавшейся рядом с ним Марии. – Ты как, ласточка?

– Сама не знаю. Но приключений мне уже, кажется, более чем достаточно. До конца жизни. Но до этого, по-моему, не так уж и долго осталось. Кстати, куда мы плывем?

– Пока – на запад, – машинально ответил Петров.

– Ребята, а ведь мы целы! Это фантастика какая-то! – Паша с восхищением посмотрел на капитана крохотной команды. – Нет, правда. Как говорится, шляпу долой! Такой маневр – во сне не приснится. Да еще и на буксире оказались! Как ты такое рассчитал – ума не приложу.

– Я тоже, – признался Петров. – Рассчитать такое невозможно. Матрасом я просто надеялся отвести яхту от прямого удара. А за корпус матрас зацепился чисто случайно. Вопрос в другом: что нам делать теперь?

– Да это же просто! – Мария, удивленная таким очевидным непониманием ситуации, даже всплеснула руками. – Теперь-то мы в безопасности! Судно идет в порт, они нас и дотащат. Даже если не заметят. Да скоро заметят, смотрите, уже светает! Да все хорошо, что вы.

– Правда?

– Ну, если не считать, конечно, моей испорченной репутации. Да и… Бог с ней. Эй? Что тебе не нравится, капитан?

– Хотя бы то, что нас до сих пор не заметили. И потом…

– Что потом?

– Не знаю, сколько выдержит эта веревка. Если порвется, останемся и без буксира, и без плавучего якоря.

13

Штурман с фамилией Наливайвода, которого капитан в зависимости от настроения называл или по должности, мэйт, или, в более благостном состоянии духа, мистер Нал, развалясь в предназначенном исключительно для капитана кресле, причем развернутом так, что штурман сидел спиной к лобовым окнам, хлебал кофе из большой пластмассовой кружки. На голове его были надеты наушники, и, прихлебывая кофе, штурман в такт только ему слышимой музыке подергивал левой рукой. Дверь с подветренного борта была открыта, и Густаву удалось подобраться к помощнику незамеченным.

– Как обстановка, мэйт? – громко спросил он, удовлетворенно хмыкнув, когда штурман от неожиданности дернулся и пролил кофе на новые джинсы.

Пробормотав что-то на непонятном капитану языке, штурман нехотя стянул с кресла объемистое тело и ответил на английском:

– Все в порядке, сэр. Не ожидал вас увидеть в такое время. Боюсь, джинсы надо срочно замочить, а то потом не отстираются.

Густав нахмурился. После маленькой перегрузочной операции, в которой пронырливый штурман играл ключевую роль, он, похоже, решил, что субординации для него более не существует, а вот этого допускать на судне ни в коем случае нельзя.

– Боюсь, мистер мэйт, вам сейчас будет не до запачканных брюк. Потрудитесь мне объяснить, почему мы буксируем чужое судно?!

– Что? – схватив по дороге бинокль, Наливайвода кинулся на крыло и посмотрел за корму. – Но, сэр, там ничего нет!

– Что значит, нет? Бегом на корму и сразу с докладом ко мне.

– Есть, сэр!

Наливайвода спустился на ботдек, подошел к искореженным рейлингам, потрогал матрас и внимательно рассмотрел яхту, которую с мостика из-за высокого среза кормы просто не было видно. Первым его побуждением было скинуть буксир в воду и сказать этому придурку капитану, что тому все померещилось, он даже взялся за канат, но сложная веревочная конструкция переплелась с рейлингами и кормовой лебедкой немыслимым образом, без ножа было не обойтись, а такового под рукой не оказалось.