Проходя мимо изуродованного трупа крестьянки, Уаш плюнул на него.

В лагере Быка всех подняли на ноги по боевой тревоге. Авангард ливийцев поспешно отступил, однако командир гарнизона не тешил себя иллюзиями: они сообщат о своей находке вождю, и скоро сюда явится вся армия завоевателей и пойдет на приступ.

В укрепленном лагере собралось несколько сотен беженцев — старики, женщины, дети и раненые, однако теперь это укрытие уже не представлялось достаточно надежным. Запасы продовольствия рано или поздно истощатся, а возможности выйти за ограждение обитатели лагеря могли лишиться в самое ближайшее время. Лучники получили распоряжение стрелять только наверняка, экономя стрелы.

Костяк гарнизона составляли опытные солдаты, и комендант рассчитывал, ч го они сумеют дать отпор захватчикам. Но сколько времени они продержатся? Преимуществом врага было численное превосходство, к тому же, если верить беженцам, жестокость ливийцев не знала границ.

Единственным шансом на спасение представлялось возвращение Быка с армией. Однако о планах своего господина коменданту укрепленного лагеря ничего не было известно, и ему оставалось только исполнять приказ: удерживать свои позиции.

Первым его распоряжением было ввести пайковое распределение запасов и расставить всюду часовых. Двадцать коров, изъятых в силу необходимости у крестьян, будут давать драгоценное молоко, пока в лагере не закончится сено. Потом вместе с откормленными быками они пойдут на мясо.

Комендант лагеря лично убедился в том, что его приказ укрепить ворота исполнен.

— Вы защитите нас от этих бандитов? — дрожащим голосом спросил у него какой-то старик.

— Не бойся, наши стены неприступны. Ливийцы обломают о них зубы.

Комендант не посмел занять жилище Быка — просторную хижину в несколько комнат. Возможно, война кланов на Юге не затянется надолго. В таком случае гнев могучего повелителя Севера будет разрушителен, и эти дикари в страхе разбегутся.

— Я их вижу! — крикнул часовой.

Комендант лагеря быстро вскарабкался по лестнице на самый верх стены.

Увиденное испугало его.

Вдалеке, там, где открытая местность заканчивалась и начинались заросли деревьев, двигались тысячи ливийских солдат.

— Кто бы мог подумать, что их так много! — пробормотал все тот же часовой.

— Мы выстоим, — пообещал комендант. — Лучники, стрелять только по моему приказу!

Судя по всему, должно было хватить одной атаки: волна такой мощи грозила затопить защитников лагеря.

Уаш решил не торопиться, наслаждаясь мыслью, что в душах осажденных растет страх. Этот страх помешает стрелкам точно поражать цель, сломит стремление противостоять врагу.

Верховный военачальник махнул рукой, и первые отряды пошли на штурм.

Вопреки ожиданиям вождя ливийцев, руки египетских лучников не дрогнули и почти все выпущенные ими стрелы попали в цель.

Это разозлило Уаша, и он послал в атаку орущую орду под предводительством Икеша. Многие пали, но большая часть отряда подступила к стенам.

И тогда огромные ворота приоткрылись.

Из них выскочил огромный коричнево-рыжий бык. Левым копытом он стал яростно рыть землю, а потом наклонил голову и понесся навстречу вражеским солдатам.

Его рога разили направо и налево, ярость сеяла панику. Раня и затаптывая до смерти, боевой бык рассеял ряды противника. Тщетно пытался Икеш собрать своих людей: те думали только о том, как бы спасти свою шкуру. Три копья уже торчали в боках животного, однако это никак не уменьшило его свирепости.

Прикончив нескольких раненых, он горделиво замер, глядя на поле сражения, а потом размеренным шагом вернулся в лагерь под приветственные крики его защитников. Коменданту укрепленного лагеря не оставалось ничего другого, кроме как пустить в ход лучшее оружие, которое оставил ему его господин.