Совсем недалеко.

* * *

Прима набрал ростовский номер телефона своего старого товарища и коллеги:

— Афанасий Матвеевич, привет тебе…

— Валентин, мне сказали, что ты искал меня. Чем могу помочь, Валя?

— Да проблемы у меня тут…

— Наслышан. Если правильно понимаю, — Афанасий Матвеевич сразу перешел к делу. В отличие от многих людей, с которыми сначала требовалось говорить о разном, он предпочитал сразу же переходить к делу. А потом уже беседовать о жене, детишках, чемпионате мира по футболу и казачьих сходах, — ты про этого вашего серийного маньяка толкуешь?

— Правильно понимаешь.

— Выкладывай, чего надо.

— Девочка у меня одна пропала.

— И?

— Разыскать надо…

— Ну так и объяви ее. Или — что?

— Понимаешь, свидетельница она. Объявлять ее официально в розыск мне бы не хотелось. Шумиха вся это…. Словом…

— Так… Валя, ты мне лапшу на уши не вешай, при чем тут шумиха?

Полагаешь, от нее ниточки куда-то могут увести? И куда-то не туда?

— Честно говоря, не знаю еще. Правда не знаю. Боюсь, что ты можешь оказаться прав.

— А что за дело-то?

— Да висит тут одно. Давай на выходных за рыбалкой потолкуем.

Наступила короткая пауза. Потом Афанасий Матвеевич произнес:

— Ты никуда не вляпался, дружок?

Прима почувствовал, как у него запершило в горле, совсем несильно.

— Да нет. Думаю, что нет.

— Ты уверен?

— Вполне. Но все это…

— Давай выкладывай.

— Ты знаешь, Афанасий Матвеевич, честно говоря, пока нечего выкладывать. Сам разобраться не могу. Много всего…

— Чутье? — перебил его Афанасий Матвеевич.

— Да, скорее всего так.

— Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Тоже надеюсь. Ты там надави на Павла, я не говорю о неофициальном расследовании; конечно…

— Ладно, все понятно. Девочку твою найти надо и при этом не наследить…

— Как всегда, все точно излагаешь.

— Старая ты лиса, Валя, — рассмеялся Афанасий Матвеевич. — А чего сам не хочешь с Пашей переговорить? Он тебя уважает.

— Понимаешь, все же из Ростова… Ну, как бы…

— Хочешь сказать, что заму начальника областного управления это делать сподручней, чем какому-то занюханному оперу, менту поганому из зачуханного Батайска? Верно тебя понял?

Теперь пришла очередь Примы рассмеяться:

— Я всегда говорил, что в тебе пропадает великий дипломат, — точнее и лучше не сформулировать.

— Ох, Валя, надеюсь, ты мне на рыбалке все объяснишь.

— Обещаю.

— Теперь давай самое сложное.

— Что? — не понял Прима.

— Ну говорю же — мент он и есть мент, — усмехнулся Афанасий Матвеевич. — Самое сложное: фамилия, имя, отчество, фотокарточка восемь на двенадцать… и тэ дэ и тэ пэ…

— А, конечно. — Прима улыбнулся. — Смирнова Наталия…

* * *

Алексашка долго смотрел в небо, почти чистое, почти бездонное, только очень высоко, совсем не создавая тени, стояли перистые облака с острыми, словно отрезанными ножом краями.