— Что я тогда имел в виду…

— Ну! — Она продолжала не мигая и твердо смотреть на него.

— Но, моя дорогая леди, то, что вы просите, невозможно, — начал Пимм, переминаясь с ноги на ногу. — Если моя матушка когда-нибудь узнает, что я раскрыл секрет ее заветного средства, я не могу поручиться за ваше благополучие.

Джорджи закрыла глаза и, казалось, досчитала до десяти. Когда ее ресницы распахнулись, она протянула руку:

— Рецепт.

— У меня его нет в письменном виде. Слишком опасно доверять его бумаге. Потому что если он попадет не в те руки…

— Сэр, достаточно уверток. Рецепт, или же я немедленно выбрасываю ваши драгоценные бумаги за борт.

— Мои бумаги! — пронзительно воскликнул он. Затем его голос упал на несколько октав: — Они у вас?

— Конечно, у меня. — Она топнула ногой. — Теперь справедливая сделка, сэр: ваша жизнь и бумаги за рецепт.

Пимм выглядел так, словно находился между Сциллой и Харибдой.

— Джорджи, немедленно избавьтесь от этих бумаг, — приказал Колин. — Если они поймают вас с ними…

Джорджи отмахнулась:

— Они в безопасности. Поверьте мне, никто не станет искать их там, где я их спрятала. — Она опять взглянула на Пимма: — Так как же?

Он глубоко вздохнул.

— Ваше слово, мадам, поклянитесь памятью своих родителей, что вы никогда не разгласите того, что я вам сообщу.

Она кивнула и наклонилась вперед. Пимм сложил ладони рупором и принялся шептать ей на ухо. Через несколько минут тихого совещания они отступили друг от друга и обменялись рукопожатием.

— Пропорции — очень точные, — предупредил ее Пимм. — И не переборщите, иначе это снадобье может взорваться.

Колин застонал. Джорджи и взрывчатые вещества? Он мог уже сейчас готовиться к взрыву.

— А если я добавлю его в бренди… — начала она.

— Бренди? — Пимм покачал головой. — Оно сделает это средство менее действенным. И не могу гарантировать, каков будет эффект в смеси с алкоголем. Это может иметь губительные последствия.

— Похоже, задаром пропадет хорошее бренди, — проворчал Ливетт.

Колин прислонился лбом к решетке.

— Джорджи, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали.

— Не могу. Не сейчас. — Она приблизила к нему лицо. — Прошлой ночью Мандевилл был на борту «Сибариса».

— Да, знаю. Рейф сказал мне. Вот почему вы не должны делать это. Если он заподозрит вас в чем-то — хотя бы в чем-то! — вы не будете в безопасности.

— Он уплыл поздно ночью.

Колин облегченно вздохнул. С одним Бертраном в качестве наблюдателя у Джорджи оставался шанс остаться неразоблаченной. И все же находиться так близко от противника и не иметь возможности как следует разглядеть его — это глубоко уязвляло сердце Колина. Может быть, все еще оставалась какая-то надежда?

— Вы знаете, куда он направился? Она кивнула:

— В Лондон. — Их взгляды встретились. — Вы должны остановить его, Колин. Должны. И с каждой минутой, что вы остаетесь в этой камере, все больше шансов, что он одержит победу над нами. Видите, иного пути нет.

Он знал, что она права. «Но, Боже, — подумал он, — яви свою милость, если она потерпит неудачу!»

Джорджи с Кит потратили большую часть дня, чтобы собрать необходимые для смеси мистера Пимма составляющие.