– Все это можно делать параллельно, – все так же сухо произнес Паршин. – Мы объявим беглецов в розыск, этим будут заниматься другие люди, сами же будем продолжать поиски свидетелей. Времени на то, чтобы узнать, каким образом сбежали Завьялов и Вдовин, у вас будет предостаточно.

– И все же, я считаю, что объявление о розыске преждевременно. Такие дела так быстро не делаются.

Настойчивость Веденеева рассердила следователя. В голове не укладывалось, как до начальника ИТК не доходит, что промедление может стоить кому-то жизни.

– Считаете, это быстро? – сдерживая раздражение, спросил Паршин. – У меня на руках пять трупов, а вы считаете, что я слишком тороплюсь?

– Не лезьте в бутылку, капитан. – Веденеев быстро сменил тактику. – Объявлять или не объявлять розыск – решать все равно мне, а я пока не вижу оснований начинать полномасштабные поиски. Поймите вы, наконец, шумиха вокруг побега только усугубит положение, заставит беглецов затихариться, и тогда мы их никогда не найдем. Дайте мне срок до вечера, я найду среди «сидельцев» того, кто знает больше, чем говорит. И тогда мы объявим о побеге и задействуем все ресурсы на поиски.

– Я вынужден подчиниться, но знайте: я категорически против задержки. И еще одно: если будет новый труп – он будет на вашей совести.

Паршин бросил трубку, не дожидаясь ответа майора Веденеева.

– Тяжелый разговор? – Валеев посмотрел на Паршина с сочувствием.

– Не хочет сообщать наверх о побеге до вечера, – зло бросил Паршин. – Связал меня по рукам и ногам, я ведь слово дал, что дождусь, пока он не объявит о побеге, только с этим условием он позволил мне говорить с заключенными. И что теперь прикажете делать?

– У нас есть два пути, – уверенно начал старлей. – Первый путь: ты сообщаешь подполковнику Яценко о найденном головном уборе с фамилией заключенного, и он спускает сверху приказ разослать приметы Завьялова по всем отделам, железнодорожным станциям и постам ГАИ. И вопрос с начальником ИТК-7 тоже решает он. Но тогда ты будешь выглядеть, мягко говоря, не очень привлекательно, а ведь неизвестно, когда и сколько раз еще потребуется обратиться к Веденееву за помощью. Да и товарищи из других отделений милиции, узнав, что ты подставил одного из своих, тоже благодарность тебе не объявят.

– Это мне и без тебя известно, – огрызнулся Паршин.

– Есть и второй вариант. – Валеев проигнорировал выпад следователя. – Ты, как и обещал, ждешь до вечера и за это время успеваешь произвести все запланированные оперативно-розыскные мероприятия: опрос лодочника, учительницы и внезапно воспылавшей любовью к зэкам Глафиры Андреевны. Также к вечеру у тебя на руках будут результаты осмотра шалаша, и кто знает, что они дадут и как из-за них дело повернется?

– А еще к вечеру у меня на руках может оказаться новый труп и даже не один, – сердито произнес Паршин. – И кто тогда будет отвечать за то, что мы медлили и не сообщали наверх?

– Да забудь ты про трупы, Толя. Есть факты, есть улики, а есть предположения и догадки. Украденная лодка – это факт. Найденный головной убор – тоже факт. Но вот кто оставил головной убор в камышах, Григорий Завьялов или его подельник, еще предстоит выяснить. И кто украл лодку, тоже предстоит выяснить. Так, может, вместо того чтобы злиться и поторапливать других, мы начнем отрабатывать то, что имеем?

– Сдаюсь, убедил.