— Тебе жаль?! Это все что ты можешь сказать? — гневно вспылил Антон Диаз.

— Я сказала, что мне очень жаль, — невозмутимо повторила Эмили. — А скажи-ка мне, Антон, часто ли ты виделся со своим собственным папочкой?

— Не часто. Но какое это имеет отношение?

— Забавно. Я так и думала. А насколько старше твоей матери он был?

— На тридцать лет. Почему ты спрашиваешь?

— О, это многое объясняет, — довольным голоском протянула Эмили.

— Объясняет что? — нетерпеливо громыхал Антон.

— Мой отец не писал этого письма, он даже не был знаком с твоей сестрой Зуки, в этом я абсолютно уверена. Это письмо было написано Чарльзом Ферфаксом-старшим, моим дедом. Это у него была интрижка с твоей сестрой. Дед всю жизнь славился своей любвеобильностью, не изменял себе даже в преклонные годы. Это все, что я могу тебе сказать.

— С дедом?

— Именно с дедом. Как ты уже понял, Чарльз — это наше семейное имя, традиционное для первенцев мужского пола. Томас, мой брат, стал единственным исключением, но и он вернулся к семейному правилу, назвав сына Чарльзом… В этих династических тонкостях так легко запутаться, — насмешливо проговорила Эмили.

— Невероятно! — воскликнул Антон. — Поверить не могу, что Зуки путалась с таким стариканом.

— Она не могла не знать, что он женат. Да и что удивительного, твоя мама тоже не избежала этой участи… Знаю только то, что мой отец и тетя Лиза очень переживали такое недостойное поведение своего папеньки. Его без обиняков звали паршивой овцой в целомудренном стане Ферфаксов. Такого ловеласа еще свет не видывал. Дед и бабушка жили порознь, хотя о разводе не велось и речи. В нашей семье развод — явление исключительное и почти невозможное. Деда не стало, когда мне было семь лет… Надеюсь, этих сведений тебе достаточно, — сухо заключила Эмили и поднялась из-за стола.

Эмили поспешно направилась к выходу из столовой.

— Эмили! — попытался остановить ее Антон. Эмили проигнорировала мужа.

— Эмили, постой! — настойчиво повторил он и встал из-за стола.

В дверях Эмили развернулась.

— Просто поразительно, Антон, насколько ты самоуверен. Ты не поленился нанять детектива, ты помешан на охране и безопасности, но даже не удосужился внимательно прочесть письма, ухватившись за первую же версию, что тебе приглянулась. Там же четко написано: «…будь я свободен…» Это подразумевает, что человек уже женат. Не так ли?

— Возможно, — отозвался Антон. — Но это могло означать и помолвку.

— Судя по штемпелю, мои родители еще не были в ту пору помолвлены.

— Это ты так говоришь, — возразил Антон. — Я этого знать не мог.

— Пора признать свою ошибку, — обратилась Эмили к мужу. — Или ты привык выигрывать любой ценой?

— Нет, я готов признать, что досадно просчитался, приняв твоего деда за твоего отца. Но причастность Ферфаксов к смерти Зуки теперь подтверждаешь даже ты.

— Не смеши меня, Антон. Зуки знала, что старый человек наверняка обременен обязательствами, но тем не менее согласилась стать его любовницей.

— Наверное, ты права. Прости. Я в долгу перед тобой. Чем я должен заплатить тебе за испорченный медовый месяц и за то время, что мы не могли быть любящими мужем и женой? Я готов на любые твои условия, — примирительно проговорил супруг, взяв Эмили за руку.

— Я знаю точно одно: прошлого не воротишь.

— Что это значит?

— А то и значит, что бессмысленно теперь делать вид, что недоразумение разрешено к взаимному удовольствию.