— Беспокою ли я мою жену? — возмутился Антон Диаз. — Да я забираю свою жену с вашей лодки. Я не позволю ей продолжать участие в этой идиотской самоубийственной экспедиции! Скажи, милая, зачем тебе эти безумства? Почему ты не можешь, как все нормальные женщины, довольствоваться домашним благополучием? Какая нужда рисковать собой ради илистого хлама? Я готов дать тебе все, что ты ни пожелаешь. Ты знаешь, насколько я щедр. Я не позволю тебе остаться здесь, любимая, — частил он, нервно сжимая ее руки.

Эмили встала на цыпочки и поцеловала Антона в щеку. После чего высвободилась и отрицательно покачала головой.

Она впервые услышала слова любви, но они не радовали ее больше.

— Я не дам тебе погибнуть! — объявил он, насильно притянув женщину к себе.

— Зачем ты назвал меня любимой? — горестно спросила она его.

— Потому что люблю тебя.

— Это уже не имеет никакого значения, Антон. Мы расстались.

— Если ты хочешь выставить меня дураком перед этими людьми, — Антон кивнул в сторону ее коллег, — мне все равно. Но я настаиваю на том, чтобы ты вернулась. Ты пока еще моя жена, Эмили Диаз.

— Эмили, мы отклоняемся от графика, — сухо проговорил Джек. — Либо гони его к чертям, либо отправляйся с ним.

— Если она пойдет со мной, я обязуюсь спонсировать вашу следующую экспедицию, — пошел на сделку с Хардингтоном Антон Диаз.

— Эмили, выметайся немедленно! — шутливо бросил Джек.

Эмили растерянно оглядела всех увлажнившимся взглядом и позволила Антону себя обнять.

— Ты заказал ужин? Я страшно голодна, — объявила Эмили, появившись из ванной комнаты в пушистом банном халате с эмблемой отеля на груди.

— Да, любимая, — отозвался выбритый до глянца, посвежевший и благоухающий супруг. — Эмили, как же я истосковался по тебе! — воскликнул он, подхватив жену на руки, закружил в радостном танце. — Ты была права, обвинив меня в самоуверенности, — продолжил он, когда поставил ее на пол. — Я действительно был несправедлив к твоей семье. Но худшей моей ошибкой было то, что я отпустил тебя, позволил уйти. Я не имел права так поступать с единственной своей любовью, за что и поплатился. Не иначе как бес попутал меня в тот день, когда я рассказал тебе о своих подозрениях после первой же брачной ночи. Меня испугала твоя нежность, твое искреннее обожание. Я устрашился, что потеряю голову и не смогу довести свой план мщения до конца. Я ведь не собирался влюбляться. Это произошло как-то само собой. Сначала думал, что мною движет ревность, когда ты встретила этого Джанни. Потом я внушил себе, что меня интересует только секс. Но даже когда появился шанс освободиться от всего наносного, поскольку стало ясно, что моя месть беспричинна, мне и тогда не просто было признать, что мне нужна именно ты, вне зависимости от причины, побудившей меня на тебе жениться… — пылко проговорил Антон и кротко спросил: — Ты сердишься на меня?

— Конечно же, я сержусь, любимый! — с готовностью ответила Эмили, обнимая его. — Ты возмутителен. Ты совершенно не способен ужиться с другим человеком. Не знаю, долго ли я выдержу, если ты не прекратишь распоряжаться мною по собственному усмотрению. Нельзя запрещать человеку заниматься любимым делом, нельзя навязывать ему эскорт из телохранителей, нельзя насильно вырывать его из дружеского окружения, — назидательно проговорила женщина.

— Стыдно признать, но я ревнивец, любимая. Я начал ревновать тебя, еще когда ты танцевала с Максом на костюмированном балу.

— Это смешно.

— Я знаю, любимая.