Они катались на небольших пони, Давитта их особенно любила, болтали с крестьянами и ездили за покупками в деревню, которая находилась в двух милях от замка.

И только пару дней спустя Давитта вспомнила, что, пока они развлекались с Виолеттой, Кэти большую часть времени проводила с Гарри. Отец Давитты был занят — наступило время окота овец и надо было помогать пастухам. Потом начался нерест лосося, время хорошей рыбалки, и баронет каждый день подолгу рыбачил.

В такой ситуации случившееся, как поняла Давитта, было неизбежно и оставался только вопрос времени.

Виолетта уехала в Лондон вместе с Гарри, а вслед за ними исчезла и Кэти. Она оставила мужу письмо, в котором писала, что страстно мечтает повидать старых друзей, но не могла заставить себя прямо сказать об этом баронету, опасаясь ссоры. Подробнее она обещала написать позже.

Следующее письмо пришло, когда сэр Иэн всерьез намеревался начать поиски жены. Кэти писала, что ей очень жаль, но она не может еще раз покинуть сцену. Ей представилась возможность выступать в одном из театров Бродвея в Америке, и отказаться от этого предложения оказалось выше ее сил.

Окончательно все прояснил Гектор, заявив, что туда же, в Америку, уехал и Гарри.

— Они только об этом и говорили, мисс Давитта, как раз когда я укладывал одежду мистера Гарри, Он сказал, что такой шанс выпадает раз в жизни и упускать его нельзя.

Давитта понимала, что поездка действительно удачна для Кэти, но отца поведение актрисы взбесило. Вначале он вел себя, словно сумасшедший, а после принялся топить горе в вине.

Вскоре он скончался от пневмонии. Однажды, возвращаясь из деревни, куда он обычно ходил за виски, отец Давитты упал в канаву и пролежал там всю ночь. Только утром какой-то пастух заметил его и помог добраться до дому. Однако баронет все же сильно простудился, простуда перешла в пневмонию, и, когда наконец приехал доктор, было уже поздно.

Только тут Давитта осознала весь ужас своего положения — она оказалась без средств. Утешало только то, что у Гектора было немного денег. Отец Давитты оставил ему небольшую ферму и пожизненное содержание, и это скромное наследство каким-то образом избежало участи основного имущества баронета, распроданного за долги.

Просмотрев счета, Давитта изумилась, сколько денег отец потратил в Лондоне после матушкиной смерти. В счетах значились шампанское, платья, шляпки, меха, зонты — скорее всего, подарки для Кэти. Кроме того, имелось несколько счетов от ювелира на огромные суммы.

Давитта представляла себе, что отец стремился выглядеть молодым, блестящим юношей, как когда-то в молодости, до первой женитьбы. Ведь раньше он был владельцем изящного экипажа, состоял в лучших клубах и каждый вечер ужинал в веселой компании у Романо, Рулза или в «Континентале».

Но теперь Давитта осталась одна и с ужасом думала о том, что вещи, с детства любимые и родные, больше не принадлежат ей.

Мучивший ее вопрос и задал мистер Стерлинг:

— Что же вы будете делать, мисс Килкрейг?

Давитта беспомощно развела руками. В этот миг она выглядела особенно хорошенькой. Про себя старик поверенный сравнил ее с прекрасным нежным цветком, который может и не вынести жестокие удары судьбы.

— Вероятно, у вас есть родственники? — мягко спросил он.

— Старшая сестра папеньки уже умерла, — ответила Давитта. — У меня была двоюродная бабушка в Эдинбурге, но она тоже умерла, очень давно. А с родственниками маменьки я не знакома — они живут слишком далеко отсюда.

— Вы могли бы написать им, — предложил мистер Стирлинг.

— Мне бы очень не хотелось навязываться, — возразила Давитта. — Кажется, родственники матушки бедны.

В тот миг Западные острова казались ей другим миром.