— Вечно у тебя в голове ангелы и герои, а, Эт? — Она откидывается на ограждение веранды, вытягивает руки вдоль сучковатого дерева перил.

— Диск тоже пропал, Лука. Сгорел в огне. Все уничтожено. Все фракторы. Сгорела мечта Маркуса.

— Мас рассказывает, что когда он нашел тебя, ты все время бормотал одно и то же.

— Что?

— Прости, Маркус. Прости, Маркус. Снова и снова.

— Лука.

Она улыбается мне из-под своей нелепой челки.

— Я свободен. Я умер в огне вместе с фантомом Такеды. Этан Ринг больше не существует. Закрытый файл в сером офисе города Гента.

— Нет, это дерьмо, Эт. Я не желаю скрываться всю свою жизнь. У меня есть дела поинтереснее.

— Тебе и не придется, Лука. Я уверен. Без фракторов я им не нужен.

— Но если они передумают и захотят тебя вернуть, то будут действовать через меня. — Она оглядывается на храмовый сад. — Эт, я голодна, как гребаный волк. Пустилась в дорогу еще до завтрака. Ты знаешь, Мас не хотел сказать мне, где ты прячешься. Пришлось встретиться с ним в Йаватахаме и заставить привезти сюда. Сплошные тайны. Что ты натворил? Здесь в округе все с ума посходили.

— Я тут отстал от жизни. И слава богу. Я могу достать тебе что-нибудь поесть. Но у них строгости, буддистская диета. Овощи, крупы запрещены.

— Это мне подойдет.

— Ешь, что я ем.

— Стань мною.

— Ты хочешь этого?

В первый раз мы решились взглянуть друг другу в глаза. — Да. Да.

Она притягивает меня к себе, пробегается языком по розовым шрамам на голове.

— Эти сказочные, сказочные волосы, — мурлычет она. А потом лукаво шепчет в самое ухо: — А насчет всего остального как у них тут?

— Для братии это духовное благословение. Если, конечно, есть любовь.

— Думаю, это можно устроить.

Она берет мои изувеченные руки в свои ладони, потом поднимает их вверх и широко раскидывает.

— Они исчезли, Лука. И не вернутся. Но иногда, при особом освещении, рано утром или на закате, мне кажется, я вижу, что здесь, под пластиком, что-то написано.

Она замирает, каждый мускул готов к последнему, убийственному акту предательства. А в следующий момент решается мне верить.

— И что там написано, Этан?

— Эмон Сабуро, вновь рожденный.

— И ты объяснишь мне, что это значит?

Наши руки наконец встречаются в самом низу окружности, очерченной в воздухе.

— Когда-нибудь, Лука. Когда-нибудь.

ИСТОРИЯ ТЕНДЕЛЕО

© Перевод В. Гришечкин, 2001.

Начать мой рассказ лучше всего с имени. Меня зовут Тенделео, и родилась я здесь, в Гичичи. Вы удивлены? Действительно, поселок так изменился, что люди, жившие там в одно время со мной, теперь вряд ли его узнают. Одно название осталось прежним. Вот почему имена так важны — они не меняются. Родилась я в одна тысяча девятьсот девяносто пятом году — как мне сказали, это произошло после ужина, но до наступления сумерек. Именно это и означает мое имя на языке календжи* [Календжи, или каленхи, — один из диалектов африканского языка нанди. По языку называется племя (община) календжи. — Здесь и далее примеч. пер.]: ранний вечер вскоре после ужина. Я была старшей дочерью пастора церкви Святого Иоанна. Моя младшая сестра родилась в девяносто восьмом, после того как у матери было два выкидыша, и отец, в полном соответствии с местными традициями, попросил помощи у общины. Мы все называли девочку Маленьким Яичком. Я да она — в семье нас было только двое. Отец считал, что пастор должен служить примером для своей паствы, а в те времена правительство как раз пропагандировало компактные семьи.