– Не плачьте, моя милая, моя бесценная Марго. Даже если вам и не удастся этим летом вернуться в Цветочное, мы все равно скоро свидимся. Дела часто понуждают меня бывать в Петербурге, я буду навещать вас там. Если позволите, – добавил он шутливо.

Маргарита еще глотала слезы и кивала головой. Гривин притянул ее к себе и посадил на колени. Никогда еще до этого он не позволял себе более смелых ласк, кроме страстных поцелуев во время их тайных свиданий в парке. Его руки погружались в огненно-медные пушистые волосы. Она откинула голову, и уста их соприкоснулись, а потом слились.

Губы Гривина настойчиво раздвигали ее нежные губки. Марго казалось, что он пьет ее душу. Пальцы Дмитрия быстро преодолевали преграду из платья и белья, и вот уже ладонь его легла на полную высокую грудь. Гривин ласкал тело Марго страстно и исступленно. Она отвечала ему тихим стоном. В тот момент, когда, казалось, рухнули все преграды, он почувствовал ее испуг и с трудом взял себя в руки.

– Не бойся, Марго, я не причиню тебе зла, – Дмитрий помолчал, собрался с мыслями и произнес: – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Услышав долгожданные слова, Маргарита охнула от счастья и обняла Гривина, скрыв пылающее лицо под лавиной волос.

– Ну, теперь ты не будешь чувствовать себя такой несчастной?

– Нет, мой ненаглядный Митя, теперь я буду ждать хоть вечность!

– Вечность – это многовато! А вот годик придется подождать. Ведь это не так долго, всего год! Мы будем писать друг другу письма.

Они еще долго ворковали, сидя на диване, причем Маргарита с радостью отметила про себя, что теперь они перешли на теплое и дружеское «ты».

Вернувшись к себе, девушка спешно стала собираться к отъезду. В этот момент и вбежала Варя. Они без слов бросились друг другу в объятия, и поток слез снова возобновился. Каждая плакала о своем, правда, Варя полагала, что подруга заливается слезами от сочувствия к ней и ее неудаче.

– Ну, полно, – наконец произнесла Варвара. – Слезы мне не помогут. Как некстати ты уезжаешь!

– Ты же знаешь, Варюша, я не могу оставить Аграфену Тихоновну. Она так добра ко мне! Как только ей полегчает, я вернусь.

– Хорошо, я отпускаю тебя, но поклянись, что будешь отвечать на мои письма каждый день!

– Клянусь, клянусь! – улыбнулась Маргарита, а про себя подумала о другом адресате.

Наутро коляска ожидала Маргариту и Бархатова, чтобы везти на железнодорожную станцию. Все делали вид, что ничего не произошло. Прозорову явно было неловко за свою грубость. Хозяева приглашали приезжать еще, гость благодарил и отвечал, что непременно воспользуется приглашением. Отъезд же Марго искренне огорчил всех. Наконец тронулись. Платон Петрович перекрестился, Варя смотрела вслед несостоявшемуся жениху с двойственным чувством облегчения и досады. Теперь, когда все уже свершилось, она явственно поняла, что от ее влюбленности мало что осталось, подрастерялось в сложной борьбе. Она пеняла на судьбу, любовь опять ей только померещилась.

Гривин помог уложить вещи Маргариты в коляску и, прощаясь, незаметно сильно пожал ее руку.