Ему не удалось полностью скрыть оттенок презрения в последнем слове.

Толтека услышал и вспыхнул.

— И во всех других отношениях тоже! — отрезал он. — Включая то, что вам не удастся раздробить эту планету.

Ворон прямо взглянул на инженера. Зио тоже. Это смущало, так как глаза кота были такими же холодными и спокойными, как и у его хозяина.

— Ты твердо уверен, — спросил Ворон, — что эти люди относятся к тому же виду, что и мы?

— Если ты думаешь… — вот чертов расизм, — они слишком цивилизованы, чтобы затевать войну, как вы.

Толтека надвинулся с поднятыми кулаками. Если бы только Эльфави могла видеть! — молило сквозь кипение внутри него. Если бы она могла слышать, что это животное думает о ней на самом деле!

— О-о, вполне возможно, что кровосмешение еще возможно, — сказал Ворон, — это мы скоро увидим.

Самообладание Толтеки лопнуло. Его кулак с силой вылетел вперед.

Ворон выбросил вверх руку — Зио бросился ему на плечо — и блокировал улар. Одна рука скользнула вниз и сжала Толтеку за предплечье, вторая ухватила бицепс намериканца, нога скосила его под лодыжку. Толтека оказался пригвожден к полу. Кот заорал и потянулся к нему когтями.

— Не нужно, Зио.

Ворон отпустил. К ним спешили несколько его человек. Взмахом руки он отослал их.

— Ничего, — крикнул он, — я просто демонстрировал захват.

Корс, казалось, сомневался, но в этот момент кто-то воскликнул:

— Вон, идут! — и всеобщее внимание переключилось на дорогу. Толтека поднялся, он был слишком захвачен приливом злости, стыда и смущения, чтобы что-то заметить во время парада.

Да и замечать-то было особенно нечего. Жители Инстара шли легким, быстро сокращающим расстояние шагом, без особого порядка. Одеты они были легко. Каждый нес с собой обед, который понадобится в пути, немного запасной одежды и больше ничего. Но их головы, смех и пение напоминало птичью стаю, солнечный свет на ряби озера, и то и дело кто-то из взрослых пускался танцевать среди носящихся ребятишек. Так они прошли мимо — вереницей из ярких туник, загорелых тел, украшенных венками светловолосых голов — в горы и Священный Город.

Но Эльфави оторвалась от них. Она подбежала к Ворону, схватила обе руки солдата и крикнула:

— Пойдем с нами! Разве ты не чувствуешь это, лиафа?

Он долго смотрел на нее, лицо его одеревенело, прежде чем помотать головой.

— Нет, извини.

Слезы затуманили ее глаза, и это не походило на гвидионцев.

— Ты, значит, никогда не сможешь быть Богом?

Голова ее поникла, желтая грива скрыла лицо. Толтека стоял и смотрел. Что он еще мог сделать?

— Если бы я могла дать тебе силу, — сказала Эльфави, — я бы отказалась от своей.

Вырвавшись, она воздела руки к солнцу и закричала:

— Но ведь не может же быть, чтобы ты не чувствовал этого! Бог уже здесь, везде, я вижу, как By светит из тебя, Ворон! Ты должен пойти!

Он сложил руки в рукава.

— Ты останешься здесь со мной? — спросил он.

— Всегда, всегда.

— Сейчас, я имею в виду. Во время Бейля.

— Что? О… нет, да… ты шутишь?

Он медленно проговорил.

— Мне сказали, что Ночные Лица иногда открываются и под Обрывом Колумнилла. Что не все приходят домой.

Эльфави отступила на шаг.

— Бог не просто хороший, — умоляла она, — Бог настоящий.

— Да, настоящий как смерть.