– Профессор Дедстоун остановился в отеле «Даймонд‑Плаза», – сообщил Ричард Фуллер. – Седьмой этаж, президентские апартаменты. Тебе следует быть там к двум часам.

«Или отправляться на биржу труда», – мысленно закончила за него Джейн.

17

На стук в дверь президентского номера долго никто не отвечал. Джейн уже с облегчением решила, что встреча отменяется.

Когда дверь распахнулась, она с трудом удержалась от старого доброго слова из четырех букв.

– Профессор Дедстоун? – спросила Джейн.

В ее голосе звучало недоверие. Человек, открывший дверь, мало походил на почтенного ученого. Скорее на бывшего вояку из Европы, подрабатывающего телохранителем.

Голландец или австриец, высокий, худощавый, светловолосый. Загорелое лицо могло бы считаться симпатичным, если бы не въевшееся в него жесткое выражение. Поджатые губы, прищуренные глаза. И ужасные глубокие шрамы на правой щеке.

Одет не по сезону, в светлый парусиновый костюм. Расстегнутая на две пуговицы салатная рубашка открывает крепкую шею. Нет, следует признать, лицо его не совсем портит. Придает этакое брутальное своеобразие.

– Нет. Меня зовут Рудольф Вольфбейн, – он учтиво наклонил голову. – А вы миссис Картер?

– Мисс Картер. Джейн. – ее щеки обдало жаром.

– Профессор ожидает вас, – Рудольф уступил ей дорогу.

«Не думай о том, какая у тебя прическа. Не думай, что эти брюки тебя полнят. Думай над вопросом – зачем известному ученому личный телохранитель».

Не думай над тем, куда уводят тебя стальные глаза этого телохранителя.

Глаза, видевшие больше, чем ей доводилось снимать на пленку.

– Присаживайтесь, мисс Картер, – Рудольф указал ей на огромное кресло, в котором Джейн тут же утонула. – Профессор Дедстоун сейчас к нам присоединится. Выпьете что‑нибудь?

– Кофе. Благодарю вас.

От европейской галантности кружилась голова. Или это на нее подействовали закатанные рукава Рудольфа, его жилистые предплечья, поросшие светлыми волосами? Джейн прикусила губу. Да что с ней творится?

Позже она объяснит себе, что встреча с этим спокойным и вместе с тем собранным в комок человеком, ступающим по коврам президентской гостиной, как по враждебным джунглям, была свежим ветром в лицо. Прогоняющим сомнения и страхи, обещающим перемену погоды. Если не к лучшему, то, несомненно, к чему‑то другому.

– Ваш кофе.

Она благодарно улыбнулась Рудольфу, собралась сказать что‑то милое. «Как вам погода в Нью‑Йорке?». Или «Вам нравится в Америке?».

Не успела.

Двери в гостиную распахнулись, и в них появился профессор Элайджа Дедстоун.

18

Высокая чернокожая женщина в ярком национальном одеянии вкатила инвалидную коляску. Профессор, одетый в строгий твидовый костюм, сидел в кресле прямо, положив руки на подлокотники.

– Мисс Картер, приветствую вас, – сказал он приятным звучным голосом. – Как вы, должно быть, догадались, я и есть тот самый Дедстоун, за чьей головой вас послали.

– Ну, непосредственно о голове речь не шла, – Джейн встала, шагнула навстречу креслу‑каталке, протягивая руку.

У Дедстоуна была сухая, очень горячая рука. Короткие сильные пальцы осторожно сжали ладонь Джейн.

– Рад познакомится с вами, – сказал профессор.

Редкий случай для Джейн наблюдать глаза мужчины ниже своих. У Элайджи Дедстоуна был прямой открытый взгляд.