– Здравствуйте, – сказал он, поймав ее взгляд.

Она шевельнулась, оправляя подол.

– Здравствуйте.

Он протянул сигареты:

– Не желаете?

– Нет, спасибо.

– Ничего, если я закурю?

Она помотала головой и вернулась к письму, но возбуждение от его близости и всего происходящего путало мысли... Чудь погодя она увидела, что он, наклонив голову, через ее плечо старается прочесть письмо. Заметив ее взгляд, он дернулся, будто его застали врасплох.

– Чертовски повезло парню, который это получит, – кивнул он на листок.

– Вообще-то письмо подруге, – сухо ответила Вив.

– Ошибочка вышла... Ну не надо так! – Он увидел, что она свертывает листок и завинчивает ручку. – Я уже чувствую себя виноватым.

– Вы здесь ни при чем. У меня встреча.

Он закатил глаза, потом подмигнул бармену:

– Почему девушки всегда так говорят, стоит мне появиться?

Он обожал эти игры. Мог забавляться так часами. Ей же не хватало терпения и казалось, что они выглядят парой бездарных актеров-любителей. Еще она всегда боялась засмеяться. В одной гостинице она таки рассмеялась, отчего он тоже поплыл; оба сидели и хихикали, как малыши... Вив допила свой джин. Наступил решительный момент. Она взяла листок, ручку, сумочку...

– Не забудьте это, мисс. – Он коснулся ее руки и взял ее ключ. Подал, держа за деревянную бирку.

Она опять покраснела.

– Спасибо.

– Не за что. – Он поправил галстук. – Кстати, это мое счастливое число.

Наверное, он снова подмигнул бармену, она не видела. Вив вышла из бара и поднялась в свой номер, уже буквально задыхаясь от волнения. Зажгла лампу. Посмотрелась в зеркало и поправила волосы. Ее потряхивало. В баре в одном платье было зябко; Вив накинула пальто и в надежде согреться встала к чуть теплой батарее, растирая голые руки в гусиной коже. Ждала, глядя на привязанный будильник.

Минут через пятнадцать в дверь тихо постучали. Сбросив пальто, она открыла, и Реджи юркнул в комнату.

– Господи! – прошептал он. – Народ кишмя кишит! Целую вечность стоял на лестнице, прикидываясь, что развязался шнурок. Дважды мимо прошла коридорная и так зыркнула! Наверное, решила, что я подглядываю в замочные скважины. – Он обнял ее и поцеловал. – Боже мой! Ты просто бесподобна!

Оказаться в его объятьях было так чудесно, что внезапно закружилась голова. Ой, как бы не расплакаться, мелькнула мысль. Пряча лицо, она щекой прижалась к его воротнику, а когда смогла заговорить, вдруг сказала:

– Ты небритый.

– Знаю. – Он потерся подбородком об ее лоб. – Колется?

– Да.

– Неприятно?

– Нет.

– Умничка. Если еще затевать бритье, я просто сдохну. Господи! Как я сюда добирался, если б ты знала!

– Жалеешь, что поехал?

Реджи ее поцеловал.

– Жалею? Я весь день об этом думал.

– Только день?

– Всю неделю. Весь месяц. Беспрестанно. – Он поцеловал крепче. – Вив, я ужасно соскучился.

– Погоди, – шепнула она, отстраняясь.

– Не могу. Не могу ждать! Ладно. Дай посмотрю на тебя. Ты такая красивая, просто сказка! Как увидел тебя внизу, еле сдержался, чтобы не облапить, ей-богу! Такая мука!

Держась за руки, они прошли в комнату. Реджи потер глаза и огляделся. Даже при тусклой лампочке увиденного хватило, чтобы скривиться.

– Комнатенка-то паршивая. А Моррисон сказал, все путем. По-моему, здесь еще хуже, чем в Паддингтоне.

– Все в порядке.

– Да не в порядке! Прямо сердце разрывается. Вот погоди, кончится война, стану получать человеческое жалованье, тогда будут только «Риц» и «Савой».