– Морда твоя забинтованная, – веско произнесла Инга. – Я тебе дам, «хенде хох»!

Вместо того, чтобы подняться вверх, ее руки нырнули в гроб. И тут же вернулись с парой.

Смерч приглашает вас на танец, господа!

Двадцать патронов. Вполне достаточно.

Первая пуля достается «офицеру». Вторая предназначена «водолазу», но он успевает укрыться за дверцей броневика.

Со смехом офицер расстегивает свой плащ, отступая назад. Его грудь до самого горла закрыта сложным нагрудником из прилегающих металлических пластин. Похоже на панцирь насекомого.

– Как вам это нравится!? – кричит он.

Инга стреляет ему в голову. Пуля с лязгом рикошетит. Похоже под бинтами тоже металл! Что за люди‑машины!?

Под треск пулеметов Инга срывается с места. За ее спиной распускается молния, выпущенная Густавом. На ходу она одного за другим снимает трех пулеметчиков в колясках. Остается еще один в броневике, но его не достать.

Патер Блэк садится, тряся головой. Из обеих ноздрей священника тянутся тонкие струйки крови.

– It was a very bad idea, my son, – бормочет он. – God has mercy on you. On all of you!

То, что случается дальше, повергает не только немцев, но и Ингу в оцепенение.

Вокруг тела патера Блэка вспыхивает белый ореол.

Священник раскидывает руки в стороны. Из центра его лба, где «кошачий глаз» татуировки, из его ладоней и середины груди бьют сверкающие разряды. Там, где они соединяются – в воздухе повисает полоса чистого белого света.

Ореол отделяется от тела Иеронима Блэка, формируя высокую прозрачную фигуру. Эта фигура лицом в точности похожа на священника, но вместо макинтоша на ней белая ряса. Поверх рясы кованый нагрудник.

Видение монаха‑воина протягивает руки к полосе белого света.

Полоса превращается в полуторный сияющий меч.

Патер Блэк сжимает руки перед грудью. Его прозрачный двойник обхватывает рукоять меча. Вздымает его над головой. Скользит, не касаясь земли, к броневику.

– Уф! – выдыхает Инга.

Призрачный меч вытягивается в длину и проходит через броневик. Крест‑накрест.

Пулемет замолкает. Дверца со стороны водителя распахивается. Оттуда вываливается человек.

Нет. Только верхняя половина его тела, немыслимым образом отделенная от нижней.

«Вы необычный священник, отец Блэк».

Она совсем забыла про грузовик. Но ей не замедлили напомнить.

Брезентовый тент прицепа смялся и отлетел в сторону.

В кузове оказалось чудовище.

– Посмотрим, как вам понравится это! – крикнул с безопасного удаления «офицер».

«Это» – человек, сращенный с немыслимым агрегатом под три метра высотой.

Человеческое лицо смотрит из заслонки на уровне груди железной махины. Двурукой, двуногой, с ощетинившейся стволами башней на плечах. Два здоровенных, зенитного калибра пулемета крепятся к железным предплечьям.

Человек‑танк.

Заслонка захлопывается, оставляя узкую смотровую щель. Взревев и выбросив клубы черного солярного дыма, человек‑танк делает первый шаг, ломая борт грузовика.

– Отец Блэк, две минуты! – кричит Инга.

Кричит по‑русски, но священник ее понимает.

Иероним Блэк направляет призрачного воина наперерез человеку‑танку. Навстречу ему яростно стрекочет пара пулеметов. Рявкают стволы из башни.

Инга замечает, что от попаданий тело духовного защитника бледнеет, теряет плотность. Надо спешить.

Рывком она поднимает из гроба металлический треножник. Похож на штатив фотоаппарата, но более массивный.

Закусив губу, Инга вынимает из гроба громоздкое устройство. Ружье – не ружье. Пулемет – не пулемет. Вроде и ствол есть, и приклад.