|
Несмотря на всю ее хрупкость, присутствие этой женщины было весьма ощутимо. Она занимала совсем немного места, однако, казалось, господствовала в машине и подавляла Пола. Глаза ее, такие огромные, темные, были закрыты, но все же у него было ощущение, что она смотрит на него. Лицо ее - слишком прекрасное для обложки "Вог" (его фотомодели рядом с ней выглядели бы кобылами) - было спокойно. Ее полные губы слегка шевелились - она тихонько подпевала музыке; и в этом слабом знаке одушевления, в этом колебании ее губ было гораздо больше чувственности, чем в вожделеющем взгляде Элизабет Тейлор. Когда она касалась его, ее темные волосы закрывали его плечо, а ее дыхание - чистое и ароматное - доносилось до него.
В Бексфорде он припарковался напротив бара. Она выключила радио и быстро поцеловала его сестринским поцелуем. - Ты очень милый. - А что я сделал? - Мне не хотелось говорить, и ты не приставал с разговорами. - Это не стоило больших трудов, - возразил он. - Ты и я.., молчание связывает нас больше, чем слова. Ты не заметила? Она улыбнулась: - Заметила. - Но, может быть, ты не придаешь этому особого значения. Не такое большое, как могла бы. - Для меня это многое значит, - возразила она. - Дженни, то, что происходит между нами... Она закрыла рукой его губы. - Мне бы не хотелось, чтобы наша беседа принимала такой серьезный оборот, - сказала она. - Но я полагал, что нам следует поговорить серьезно. Мы откладывали это слишком долго. - Нет, - отказалась она. - Я не хочу говорить о нас, не хочу серьезно. А раз ты такой милый, то сделаешь так, как я хочу. - Она снова поцеловала его, открыла дверцу и вышла из машины.
Кабачок оказался теплым и уютным. Вдоль левой стены тянулась простая стойка бара, в центре зальчика стояло пятнадцать столиков, а справа расположился ряд кабинок, стены которых были обиты темно-красной кожей. Полки над баром были освещены мягкими голубыми лампами. На каждом столике стоял высокий подсвечник под красным стеклянным абажуром, и над каждой отдельной кабинкой висели лампы из цветного стекла в стиле Тиффани. Из музыкального ящика неслась задушевная мелодия баллады Чарли Рича. Бармен, коренастый мужчина со свисающими, как у моржа, усами, обменивался бесконечными шуточками с посетителями. Он был вылитый В. С. Фильдс "Американский комический киноактер.", хотя не только не подражал ему, но даже не сознавал сходства. В баре сидело четверо мужчин, пять-шесть парочек - за столиками и еще несколько в кабинках. Последняя кабинка была открыта, и Дженни с Полом вошли в нее. Когда они сделали заказ и бойкая рыжеволосая девица принесла виски для него и сухой мартини с водкой для нее. Пол спросил: - Почему бы тебе не провести несколько дней в нашем лагере наверху? У нас есть лишний спальник. - Это было бы здорово, - согласилась она. - Когда? - Может быть, на следующей неделе. - Я скажу об этом детям. Если ты будешь знать, что они тебя ждут, то не сможешь пойти на попятный. Она засмеялась. - Эти двое кое-что значат. - Вот уж правда. - А знаешь, что сказала мне Рай, когда помогала варить кофе после ужина? - Дженни сделала глоток. - Она спросила, не потому ли я развелась со своим мужем, что он был плохим любовником? - Ох, нет, не может быть! Не могла она такое сказать. - Ох, да, именно так и спросила. - Я знаю, что девчушке только одиннадцать лет. Но иногда мне кажется... - Реинкорнация? - спросила Дженни. - Возможно. Ей только одиннадцать лет в этой жизни, но ей могло быть и семьдесят в другой. И что ты ответила на ее вопрос? Дженни покачала головой, словно удивляясь собственному легковерию. Ее темные волосы упали на лицо. - Когда она заметила, что я собираюсь ответить в том роде, что не ее ума дело, хороший ли любовник мой бывший муж или плохой, она тотчас заявила, что мне не следует ругать ее. |
