– Почему они так смотрят на нас, мама?

Сильвия не сразу ответила:

– Они хотят, чтобы ты кое‑что сделал, Джеффи.

Он вопросительно посмотрел на всех:

– Что именно?

– Они хотят, чтобы ты... – Она обратилась к Глэкену: – Что он должен сделать?

– Только дотронуться, – ответил Глэкен. – Больше ничего.

– Они хотят, чтобы ты дотронулся до этого креста, – пояснила Сильвия. – И тогда он...

– А, конечно!

Джеффи вырвался из ее рук, ему не терпелось потрогать блестящий предмет. Но Сильвия схватила его за руку и потащила назад.

– Подожди, мой дорогой. Сначала ты должен узнать... эта вещь может тебе навредить.

– Но ведь с этим дядей не случилось ничего плохого.

Джеффи указал на Билла.

– Да, это так. Но с тобой все может быть по‑другому. Крест заберет у тебя кое‑что, и после того, как ты это потеряешь, ты, возможно, будешь не таким, как сейчас.

Он посмотрел на нее озадаченно.

– Ты станешь таким, как раньше, каким был очень давно, ты и не помнишь уже. – Ну как еще объяснить явление аутизма девятилетнему ребенку? – Ты тогда не умел разговаривать, даже с трудом вспоминал свое имя. Я не хочу, чтобы ты снова стал таким.

Он улыбнулся светлой, почти ослепительной улыбкой:

– Не беспокойся, мамочка, со мной все будет в порядке.

Сильвия очень хотела позаимствовать у него хотя бы частицу этой уверенности, но она не испытывала ничего, кроме страха. Но если она сейчас силой удержит его, не даст ему подойти к рукоятке, то ради чего тогда погиб Алан? Он пошел на смерть ради нее и Джеффи, и как же она может обречь Джеффи и всех остальных на мучительное умирание в Царстве вечной тьмы?

Но ведь может случиться так, что глаза Джеффи снова станут пустыми и он опять погрузится в состояние аутизма.

Если он не сделает этого, всех их, без сомнения, ожидает вечная тьма, если сделает – в темноту может погрузиться он сам.

Что же делать?

Она отпустила его, разжав руки, и сказала быстро, чтобы не передумать:

– Иди, Джеффи, сделай это. Дотронься до нее.

Мальчик бросился к столу, ему не терпелось потрогать эту поблескивающую металлическую штуку. Мгновенно преодолев расстояние до стола, он протянул руку и не раздумывая обхватил рукоятку своими маленькими пальчиками.

В какой‑то момент показалось, что его ладони засветились, потом он вскрикнул тонким голосом. Судорога пробежала по его телу, и он замер в неподвижности.

* * *

– Что это?

Что‑то потревожило Расалома. Какая‑то неприятная волна пробежала в его сознании, нарушив то наслаждение, которое он испытывал, окунаясь в потоки страха и мучений.

Что‑то случилось.

Расалом посмотрел наверх, стараясь понять причину. Есть только одно место, откуда это может исходить, – дом Глэкена.

Именно там находится источник беспокойства.

Глэкену все‑таки удалось снова его собрать. Он возродил его к жизни. Это и почувствовал только что на себе Расалом.

Но теперь все это ровным счетом ничего не значит.

Сколько надежд зреет в этой комнате – даже трудно себе представить. И здесь же берут начало их будущие страдания. Как сладостно будет видеть осколки их несбывшихся надежд, уносимые ледяным потоком ужаса, когда они поймут, что поражение их окончательное.

Потому что они опоздали. Безнадежно опоздали. Этот мир отрезан от силы, с которой Глэкен находился в союзе. И пусть он соберет здесь хоть сотню, хоть тысячу штук такого оружия, это не будет иметь значения. Бесконечная ночь опустилась над миром.