– Ну, что? – спросил он, поудобнее устраиваясь на стуле. – Что я тебе говорил все эти годы под аккомпанемент твоих ехидных смешков? Вот и случилось. Крах всей цивилизации. Она рассыпается у нас на глазах, как я и предсказывал.

Именно этого Джек и ожидал. Он знал, что когда расскажет Эйбу обо всем, что ему поведал Глэкен, то непременно выслушает занудную лекцию на тему: «А я тебе говорил...», но рассказать было необходимо. Он был другом Джека, его доверенным человеком и главным поставщиком оружия, пока Джек жил в Нью‑Йорке. Кстати, Эйб первый стал называть его Мастером Джеком.

– Не хочу обижать тебя, Эйб, но ведь ты предсказывал экономический крах. Твердил о разоряющихся банках, бешеной инфляции и прочем. Помнишь?

– Да, именно это и случилось в Техасе.

– Но сейчас совсем другое дело.

Эйб посмотрел на него, оторвавшись от чашки кофе:

– А твой Глэкен случайно не чокнутый? Ты уверен, что все это произойдет?

– Да, – осветил Джек, – уверен.

Эйб помолчал минуту‑другую, потом сказал:

– Я тоже верю. Может быть, потому, что постоянно готовил себя к этому – всю свою сознательную жизнь. И если это не произойдет, почувствую себя полным кретином. Но знаешь что я хочу тебе сказать, Джек? Теперь, когда я знаю, что все это произойдет, для меня это слабое утешение.

– У тебя еще сохранилось то убежище?

– Конечно.

Эйб – самый большой пессимист в мире – готовился к распаду цивилизации еще с середины семидесятых. Много лет назад он рассказал Джеку о своем убежище в сельских районах Пенсильвании, о заросшей сорняками ферме с подземным бункером и огромными запасами воды, оружия и замороженных продуктов. Он приглашал Джека приехать туда, когда всему роду человеческому будет грозить гибель, и даже рассказал, где находится это убежище, – то, чего не знала даже его родная дочь.

– Поезжай туда, Эйб. Уезжай подальше от этого города, подальше от трещины. Если можешь, сегодня.

– Сегодня? Нет, не могу. Может быть, завтра.

– Может быть? Если не сегодня, то завтра обязательно. Что бы ни случилось, Эйб...

– Я вижу, ты и вправду волнуешься. Неужели дела настолько плохи?

– Настолько, что тебе и не снилось. – Джек замолчал и мрачно усмехнулся: – Господи, Эйб! Посидел здесь с тобой полчаса и заговорил, как ты.

– Это потому, что в тебе есть что‑то от хамелеона. Значит, говоришь, мне такое и не снилось? Да этого быть не может. Каких только кошмаров я не видел во сне!

– Поверь, Эйб, наяву будет гораздо хуже.

Сцены кровавого побоища на Овечьем Пастбище пронеслись у Джека перед глазами. А теперь трещин стало гораздо больше. Достаточно и двух видов этих тварей, с которыми ему довелось столкнуться прошлой ночью, и город погрузится в кошмар. Но Глэкен сказал, что с каждой ночью размеры и злоба этих гнусных существ будут расти. При мысли об этом у Джека даже закружилась голова.

– Хочу попросить тебя об одной услуге.

– Мог бы и не говорить. Приходи завтра сюда с Джия и ее прелестной маленькой дочкой – мы вместе поедем туда, к тем холмам.

– Спасибо, Эйб. – Чувство благодарности переполнило душу этого отчаянного парня. – Для меня это много значит. Но я не поеду с вами.

– Значит, я уеду, а ты останешься здесь?

– Возможно, мне удастся как‑то исправить положение.

– Ах да.