Телефоны в это время молчат. Ночная смена расходится по домам, утренняя неспешно заступает на дежурство. Джонни Мак читает «Пентхауз». Кит Букер, чернокожий здоровяк, весь в жутких шрамах, с золотыми коронками на зубах, пытается настроить допотопный черно-белый телик, чтобы посмотреть трансляцию баскетбольного матча из Флориды. О'Бой одним пальцем тычет в клавиши пишущей машинки. Все наши ребята предупреждены. Полностью в курсе один Сильвера, а остальным лишь сказано, что Фолкнера нужно взять в оборот. Так что поддержки ему ждать неоткуда.

В 08.20 профессор отметился в бюро пропусков и поднялся на четырнадцатый этаж. Я наблюдаю, как он с потемневшим лицом выходит из лифта: в правой руке портфель, в левой – розовый квадратик пропуска. От мокрого снега и дождя его фетровая шляпа совершенно потеряла форму, поля обвисли; от пальто поднимается легкий пар, хорошо заметный под лампами дневного света. Ступает осторожно, широко расставляя ноги; стоптанные туфли хлябают.

Заметив меня, он говорит:

– Если не ошибаюсь, вы – Майк. Доброе утро.

А я ему в ответ:

– Вы опоздали.

Джонни Мак цинично ухмыляется, детектив Букер со смаком чавкает резинкой, а я веду Трейдера в «обезьянник». Там молча указываю на стул и, выходя, запираю за собой дверь. Трейдеру предоставляется уникальная возможность побеседовать с Джеки Зи о проблемах философии. Через полчаса я возвращаюсь. По моему знаку Трейдер поднимается со стула. Веду его мимо лифта обратно в отдел.

В этот момент, согласно нашей договоренности, из-за двери с надписью «Преступления на половой почве» вразвалочку появляется Сильвера и обращается ко мне: ну как, Майк, что там у нас?

Отвечаю: шлюху, что отсасывала за десять баксов, зарезали на автостоянке. Доставили киллера – Джеки Зи. Ну и еще вот этот.

Сильвера измеряет его взглядом и спрашивает: помощь нужна?

Да нет, говорю, сама управлюсь. Мне и вправду не нужна никакая помощь. От Сильверы больше ничего не требуется. Мы не станем ломать комедию с двумя полицейскими – добрым и злым. Это чушь собачья. Сериал «Гавайи пять-ноль» смотрели все, причем не по одному разу, но это не главное. Просто постановление Эскобедо, принятое тридцать лет назад, связало нас по рукам и ногам. То ли дело было в прежние времена: каждые десять минут допрос прерывался появлением плохого полицейского, который входил в кабинет и молча бил подозреваемого по голове телефонной книгой. Но у меня есть свои приемы. Я обхожусь без посторонней помощи.

Веду Трейдера Фолкнера в кабинет для допросов, лишь на мгновение задержавшись, чтобы прихватить висящий на гвоздике ключ.

Возможно, я немного перегибаю палку, оставляя его под замком в полном одиночестве на два с половиной часа. Правда, я предупредила, что можно стучать в дверь, если что-нибудь понадобится. Однако он и бровью не повел.

Каждые двадцать минут подхожу к одностороннему окошку – изнутри оно выглядит, как помутневшее, исцарапанное зеркало. Но вижу только человека лет тридцати пяти с кожаными заплатками на локтях.

Аксиома:

Оставшись в кабинете для допросов, некоторые начинают вести себя так, словно их вот-вот, максимум секунд через пять, стошнит. Такое состояние может длиться часами. Подозреваемый отчаянно потеет. Судорожно глотает воздух. Он не притворяется. Если неожиданно войти и направить ему в глаза яркий свет, то станет видно, что глаза у него круглые, красные, да вдобавок сетчатые, как у насекомого – словно разделенные ржавой проволокой на крошечные выпуклые квадратики.