— А ты не против, если я тебя сейчас приглашу на ужин?

— На ужин?

— Да. В ресторан. Я уже заказала столик.

Ирвин засмеялся — так неожиданно было это приглашение.

— Знаешь, вообще-то всегда в ресторан приглашал я, а не меня.

— Можешь язвить сколько угодно. — В голосе появилась обида. — Я дважды не приглашаю.

Ирвин заторопился:

— О'кей. Но только за мой счет, хорошо?

— Хорошо!

Как быстро меняется этот голос — опять радостные нотки. Но и грустно, и радостно — звучит одинаково обаятельно.

— Где мы встретимся?

Сандра терпеливо и долго объясняла глупому мальчику нью-йоркскую топографию. Ирвин старательно переспрашивал, пытаясь одновременно записывать, и пришел в состояние полного ступора, когда она вдруг рассмеялась.

— Не забивай себе голову этой ерундой, Ирвин! Это очаровательное заведение в Нью-Йорке знает любой таксист.

— О'кей! — только и смог он произнести в ответ с громадным облегчением.

Когда в мобильнике прозвучал сигнал отбоя, Ирвин, не выпуская телефона из рук, исполнил дикий индейский танец — так они с дедом когда-то отмечали удачную фотоохоту.

Вызвал такси. Обдумал наряд. Надо выглядеть немного богемно — Сандре понравится нестандартность. Джинсы менять не стоит, а футболку надену вот эту, черную, с абстрактным рисунком. На голову — черную бандану с белым пиратским черепом. Хорошо смотрится на моей пышной шевелюре, подчеркивает твердость черт лица, свойственную опытному флибустьеру.

Ирвин взял лучшую фотокамеру, покрутил в руках и положил обратно на стол. Нет, не за тем еду. Сандру это будет напрягать. Еще подумает, что я хочу застать ее врасплох. Да и мне надо просто расслабиться и присмотреться к ней как можно пристальней. Пока она будет приглядываться ко мне…

Дожидаясь такси, Ирвин аккуратно убрал в холодильник непригодившиеся сандвичи и пиво.

Мобильник шоферским сипатым голосом объявил о прибытии. Засунув телефон в карман джинсов, Ирвин бросился к лифту.

Мысли о предстоящем свидании настолько захватили Ирвина, что он рассеянно занял место в машине на заднем сиденье и почти ничего не замечал по пути следования, хотя грандиозность и резкие контрасты Нью-Йорка все еще оставались непривычными. Но что-то стало мешать, все больше и больше. Ирвин понял, что это за помеха, лишь когда машина резко затормозила на очередном светофоре и он, машинально обернувшись, вдруг сфокусировался на голубом седане «субару», в очередной раз возникшем за их спиной.

Дед-натуралист во время фотопоходов приучил Ирвина к высшей внимательности, без которой не заметишь ни гусеницу на ветке, ни скрытый в траве скромный цветок. Отставной морской пехотинец привил внуку навыки следопытства и бдительности — нередко фотопоходы превращались в индейские бои по всем правилам.

Вот и в данный момент привитые навыки сработали у Ирвина чисто автоматически. Определить слежку не составило труда. Он попросил шофера пару раз свернуть на улицы, уводящие от ресторана, но голубой «субару» не отставал.

Машина преследователя держалась на оптимальном расстоянии — не видно лица водителя, не разобрать номера. За рулем сидит явно профессионал.

Ирвин уважал профессионалов. И пожалел, что оставил камеру в студии. Щелкнул бы пару раз этого любопытствующего — может быть, что-то выяснилось бы при хорошем увеличении. А заодно отбил бы у некоторых жителей мегаполиса желание поиграть в индейцев на их безумных улицах.

— Остановитесь, — приказал Ирвин водителю, продолжая внимательно озираться. — Можно припарковаться.

Шофер, привыкший к разнообразным причудам нью-йоркских пассажиров, спокойно повиновался, рассчитывая на дополнительные чаевые.