Зик, не говоря ни слова, вышел из машины и, мрачный как туча, пошел к ее дверце, чтобы помочь выйти.

Мелоди выбралась на тротуар совсем не грациозно, как когда-то. И внутренне содрогнулась, не забыв, что Зик ценит элегантность и стиль, но тут же утешилась мыслью, что все к лучшему. Это реальность, и, если Зику будет отвратительна ее неуклюжесть, он быстрее поймет, что совместное будущее невозможно.

Она посмотрела в лицо мужу, но оно было словно высечено из мрамора. Зик достал из багажника ее чемодан, не обратив внимания на попытку Мелоди взять чемодан, подхватил ее под руку и повел к стеклянной двери отеля.

В вестибюле, который выглядел совсем не так убого, как можно было судить по фасаду, она решительно произнесла:

— Спасибо. Дальше я могу идти сама. И опять потянулась за чемоданом.

— Садись. — Зик усадил ее на один из стоявших в вестибюле диванчиков. — Я сообщу о твоем приезде и попрошу отнести чемодан в номер. А потом мы вместе съедим ланч. В чемодане нет ничего, что может тебе понадобиться прямо сейчас?

Мелоди отрицательно помотала головой. Лекарства лежали в сумочке.

— Нет, но я не думаю…

— Хорошо. Не думай, — согласился он с мрачным сарказмом. — Просто послушайся раз в жизни.

Зик направился к стойке портье. У Мелоди кружилась голова, ныли ноги, спина безумно болела. Пока она сидела, как в коконе, в маленькой больничной палате, ее планы на этот знаменательный день — возвращение в большой грешный мир — казались совершенно ясными. Доктора предупреждали, что это будет утомительно после месяцев, проведенных в постели или в кресле. Мелоди собиралась добраться в отель на такси, уединиться в своем номере и распорядиться подавать туда все, что ей потребуется. Она не предполагала, что будет чувствовать себя слабой, даже изможденной, но, возможно, тому виной встреча с Зиком, а не ее физическое состояние.

Он вернулся через пару минут.

— Ну вот, все в порядке, — сообщил Зик удовлетворенно. — Ресторан откроется через час, так что я попросил портье позаботиться о машине. У них не слишком обширная парковочная площадка, но они были очень любезны.

В этом Мелоди не сомневалась. Деньги помогут решить любую проблему, а Зик всегда очень щедр.

— Я решил, что ты предпочтешь поесть тут, а не где-нибудь еще, — продолжал он, садясь рядом с ней. — Ты выглядишь усталой. Я попросил, чтобы нам принесли кофе.

Мелоди возмутилась. Как он смеет распоряжаться? И что имеет в виду, утверждая, что она выглядит усталой? Да, она выглядит непрезентабельно. Ну, об этом ей сообщать не надо. Достаточно посмотреть в зеркало. Она почти не спала с тех пор, как оказалась в больнице, а если заснуть удавалось, ей снились кошмары.

Мелоди сердито сверкнула глазами, потом отвернулась и стала смотреть в окно. На землю падали хлопья снега, крыши домов покрылись белыми коврами. Да, Рождество будет белым. В прошлом году они провели рождественские каникулы в Швейцарии. Днем катались на лыжах, а вечера проводили в маленьком домике, сидя у камина в объятиях друг друга, глядя на огонь. В новом году Мелоди предстояло участвовать в большом спектакле в Вест-Энде. Спектакль, по расчетам, должен был продержаться на сцене достаточно долго, и жизнь казалась чудесной. Они говорили, что когда-нибудь заведут детей, хотя не так скоро. Большинство танцовщиц заканчивают карьеру в тридцать с лишним лет, и Зик готов был ждать…

Зик, словно прочитав ее мысли, заметил:

— Похоже, нам не придется ехать за снегом, как в прошлом году. Снег сам пришел к нам.