|
Я делал это еще до того, как стал зрелым мужчиной… как сделаю сейчас! И с жестоким усилием он стал поворачивать голову Баал-птеора вокруг оси, пока его побледневшее лицо не вывернулось за левое плечо и его позвонки не хрустнули словно гнилая ветка. Конан отпустил тело и оно плюхнулось на пол. Он опять повернулся к мечу и взялся за рукоятку обеими руками, широко расставил ноги и уперся ими в пол. По его широкой груди ручейками стекала кровь из ран, которые нанесли ему ногти Баал-птеора, расцарапав кожу на шее. Его черные волосы взмокли, по лицу струился пот, грудь тяжело вздымалась. Несмотря на то, что он презрительно отозвался о силе косаланца, та почти не уступала его собственной. Но он не стал отдыхать, пытаясь восстановить свое дыхание. Он напряг все свои силы и оторвал свой меч от магнита, к которому тот прилип. Спустя мгновение он толкнул дверь, из-за которой доносились крики и выглянул в прямой коридор, вдоль которого шли двери из слоновой кости. Дальний конец был закрыт дорогой бархатной занавеской, и из-за этой занавески доносилась демоническая мелодия такой музыки, которой Конан раньше не слышал никогда, даже в ночном кошмаре. Она заставила вздыбиться волосы на его затылке. С ней перемешивался задыхающийся истерический плач женщины. Крепко взявшись за меч, он заскользил по коридору. 4. ТАНЦУЙ, ДЕВОЧКА, ТАНЦУЙ! Когда Забиби затащили головой вперед через отверстие, которое открылось в стене за идолом, ее первой, ошеломляющей бессвязной мыслью было то, что ее час настал. Она инстинктивно закрыла свои глаза и ожидала, когда на нее обрушится удар. Но вместо этого она почувствовала, что ее бесцеремонно бросили на гладкий мраморный пол и она ушиблась о него своими коленями и бедром. Открыв свои глаза, она пугливо осмотрелась вокруг как раз в тот момент, когда приглушенный удар донесся с другой стороны стены. Она увидела стоящего над ней коричневокожего гиганта, одетого в набедренную повязку, и в противоположном конце комнаты, в которой она оказалась, сидящего на диване мужчину. Он сидел спиной к дорогой черной бархатной занавеске, широкий, дородный мужчина с толстыми белыми руками и змеиными глазками. И по ее телу побежали мурашки, так как это был Тотрасмек, жрец Ханумана, который за долгие годы оплел своей паутиной власти город Замбулу. — Варвар хочет пробить себе путь через стену, — сказал Тотрасмек сардонически, — но засов держится крепко. Девушка увидела, что тяжелый золотой засов установлен поперек потайной двери, которая с этой стороны стены была отчетливо видна. Засов и ниши для него могли бы выдержать и натиск слона. — Ступай открой ему одну из дверей, Баал-птеор, — приказал Тотрасмек. — Убей его в квадратной комнате на другом конце коридора. Косаланец поклонился и исчез через дверь в боковой стене комнаты. Забиби поднялась и испуганно посмотрела на жреца, чьи глаза алчно бегали по ее стройной фигуре. Но она была к этому безразлична. Замбульские танцовщицы привычны к наготе. Но жестокость в его глазах заставила ее затрепетать. — Ты опять пришла в мое убежище, красавица, — промурлыкал он с циничной вежливостью. — Это неожиданная честь. Казалось, что твой предыдущий визит сюда не доставил тебе большого удовольствия и я не смел надеяться, что ты повторишь его. И я приложил все свои усилия, чтобы позабавить тебя интересными переживаниями. У замбульских танцовщиц не бывает румянца, но огоньки злости, смешанной со страхом, загорелись в расширившихся глазах Забиби. — Толстая свинья! Ты же знаешь, что я пришла сюда не от любви к тебе. — Нет, — засмеялся Тотрасмек, — ты пришла сюда как глупышка, прокравшаяся ночью с бестолковым варваром, чтобы перерезать мне горло. Почему ты добиваешься моей смерти? — Ты знаешь почему! — крикнула она, понимая, что сейчас бесполезно притворяться. |
