Он мерцал, подобно глазам Ашерона. Но его цвета изменялись от красного к желтому, от желтого к оранжевому. Казалось, цвета придавали форму центру, делая его похожим на вихрь ветра.

— Как красиво. — Вздохнула она, пытаясь дотронуться до него.

Ашерон убрал руку.

— Дотронетесь до него, и он обожжет вас, подобно адскому огню.

Он опустил руку.

— Что это?

— Душа Кириана.

Ее сердце перестало биться, когда она услышала его тон.

Сглотнув, она посмотрела на медальон. Мог ли он быть душой?

Нет, это невозможно.

— Вы лжете мне.

— Я никогда не лгу. — Просто сказал Ашерон. — У меня нет в этом необходимости.

Она не могла поверить, что он обладал тем, что она хотела больше всего на свете.

— Что вы собираетесь с ней сделать?

— Я надеюсь, что вы поможете ее вернуть, чтобы Кириан смог убить Десидериуса.

— Вернуть как?

Ашерон поднял медальон, положил его на ладонь и закрыл ящик.

— Оно не обжигает вас? — Спросила она.

— Я же говорил, что вы и представить себе не можете мои возможности.

— Тогда, почему вы не вернете ее Кириану?

— Потому что он мне не доверяет, и, в отличие от вас, у меня нет сердца — ни чистого, ни какого-либо другого. — Он перевернул медальон, словно изучая его. — Есть только один способ вернуть душу Темному Охотнику. Человек с чистым любящим сердцем должен взять медальон в свою ладонь и держать до тех пор, пока его сверхчеловеческие способности не иссякнут. Только, когда останется только человеческая сущность, Темный Охотник может умереть обыкновенной смертью.

— Прощу прощения?

Он посмотрел на нее. Несмотря на то, что она не видела его глаз, она знала, что он пристально на нее смотрит.

— Единственный способ вернуть ему душу — это остановить его человеческое сердце. Когда оно забьется в последний раз, медальон должен быть помещен на отметину, где была захвачена душа. Она покинет медальон и войдет в тело.

У нее начала болеть голова, из-за того, что она попыталась осознать способ, который он только что озвучил.

— Я не понимаю. Как вы остановите его сердце?

— Вы должны высушить силы Темного Охотника, затем заколоть его — прямо в сердце.

Она отстранилась от него, ее мысли беспорядочно метались.

— Нет! Он испарится как Даймон! Вы хотите заставить меня убить его, ведь так?

— Нет. — Искренне произнес он. — Темные Охотники — мои дети. Я бы скорее проклял себя, чем позволил бы причинить боль кому-нибудь из них. Вы спросили, как вернуть ему душу и я вам ответил. Если вы хотите освободить его, вы должны истощить его силы и убить его.

Прежде чем она успела сказать что-то, он взял ее руку и провел над медальоном. Тепло, которое он излучал, было мучительным. Казалось, что она провела рукой над паяльной лампой.

— Теперь представьте, как прикасаетесь к нему. — Прошептал он. — Затем, как держите его. Вы должны будете держать в руке медальон, когда заколите его в сердце, пока оно не перестанет биться. До тех пор пока душа не освободится и не войдет обратно в его тело.

Когда он сжал ее запястье, она почувствовала, как его скрытое зрение сверлит ее.

— Достаточно сильно ли вы его любите?

— Я… — Аманда запнулась. — Как долго я должна держать медальон?

— Сколько потребуется. Я не могу точно сказать. У каждого Темного Охотника это бывает по—разному.

— Если я отпущу его до того, как душа освободится.

— Если вы отпустите медальон, Кириан будет обречен на вечность, будучи ни Темным Охотником, ни человеком. Он будет пойман в ловушку между этим миром и миром Мрака.