– Вот дела.

Кожа разошлась, словно порванная ткань. Кровь лилась так стремительно, что под ногами парня образовалась небольшая лужица. Голова закружилась, и Арт покачнулся, но Костя подхватил его за плечи.

– Ты чего, Селиверстов? – задыхаясь, спросил он. – Какого хрена ты сделал?

– Спас тебя, полагаю.

– Не надо было меня спасать. Я бы и сам справился.

Артур моргнул несколько раз, чтобы унять головокружение, и протянул:

– Мне так не показалось.

Глава третья

Примирение

Артуру наложили семь швов. Рукой он двигал черт те как, пальцы толком не слушались: разжимались и сжимались с огромным трудом. На ночь ему пришлось выпить обезболивающее, потому что ладонь пульсировала и горела, словно ее жарили на вертеле. К тому же у него жутко болел нос, ныло плечо, щипала губа – иными словами, причин для жалости к себе было множество. Правда, благодаря таблеткам он отключился почти сразу, а вот Константин промучился до самого утра, так и не разобравшись до конца, что его сильнее беспокоило: ссадины или совесть.

После совместной лекции по философии Артур и Даниил вместе пошли в кафетерий и заняли места около запасного выхода. Артур с трудом открыл газировку, нахмурившись, будто беспомощный ребенок, а Даня разложил столовые приборы рядом с тарелкой и едва слышно поинтересовался:

– Так твоя фамилия не Попов?

Селиверстов кинул на него виноватый взгляд и ответил:

– Нет.

– Выходит, ты соврал.

– Не принимай на свой счет, ладно? Я тут всем вру, включая преподавателей.

– Разве можно врать преподавателям?

– Нельзя. Но я – не Попов, а Селиверстов. – Парень отпил газировки и раздосадованно усмехнулся: – А значит, обычные правила на меня не действуют.

– И у такого поведения, полагаю, есть причины, – рассудительно проговорил Даниил.

– Разумеется. Откликаться на чужую фамилию не так просто. Но я сам решился на эту авантюру, так что мирюсь с последствиями.

– Знаешь, я не понимаю, что может заставить человека изменить свою личность.

– Выходит, ты счастливчик.

– Нет, – Даня серьезно посмотрел на соседа и положил ладони поверх стола, – но моя мама считает, что мы идеальны в том виде, в каком мы есть.

– Значит, твоя мама не жила рядом с лицемерами и стервятниками, для которых твое богатство значит больше, чем ты сам. Ну а самое паршивое, что отличить этих стервятников от нормальных людей невооруженным глазом довольно сложно, ясно? Это идиотская тема, – отмахнулся Арт и принялся разрезать отбивную тупым ножом. – Я вроде как пытаюсь начать жить заново.

– Не уверен, что это возможно.

– Возможно, если очень сильно захотеть.

Даня нахмурился, отпил кислого кефира и пожал плечами:

– Ты все равно останешься Артуром Селиверстовым, даже если тебя будут называть Поповым. Но я попытаюсь понять твою логику. Ведь в твоем поступке есть логика.

Артур скривил губы:

– Мои родители определенно бы с тобой не согласились.

Спустя какое то время Арт достал из рюкзака таблетки и потянулся к кефиру Дани:

– Ты не против?

– Нет, разумеется. Бери.

– Если таблетки не принимать, башка кругом идет.

– Кругом?

– Ну, перед глазами черные точки прыгают.

– Прыгают точки?

Артур снисходительно посмотрел на соседа и попытался вновь:

– Мне становится плохо, если я не принимаю лекарство.