Ольга Васильевна ответила, что ничего не знает, исчез, как в воду канул.
Лена решительно затушила сигарету в пепельнице и тут же закурила следующую. Все ясно — пока она не узнает, как он жил и что делал во время их вынужденно-добровольной разлуки, она не сможет действовать дальше. Как она будет это выяснять — пока загадка. Проще всего спросить у Игоря. Но он вряд ли ей что-нибудь расскажет. Еще раз объявит, что не любит ее, и попросит не лезть в его дела. Тогда… Лена оборвала сама себя. Зачем загадывать? Если не удастся ничего узнать об Игоре от самого Игоря, тогда она и будет думать. А завтра все-таки попытается вызвать его на разговор. Только бы Оксана Антоновна не пришла!
4
На этот раз в больницу Лена заявилась прямо с утра, воспользовавшись выцыганенным у Сапрыкина пропуском. Игоря в палате не было.
— Увели на процедуры вашего дорогого, — пояснил Андрей. — Скоро будет.
Он сидел у стола в гордом одиночестве и явно обрадовался ее обществу.
— Чайку хотите?
— Хочу, — сказала Лена.
Андрей мигом вскипятил воду в кружке, заварил чай и пододвинул ближе к Лене тарелку с печеньем. Лена, в свою очередь, достала из сумки коробку шоколадных конфет и банку абрикосового варенья.
— О, — обрадовался Андрей, — обожаю абрикосовое! У меня жена его бесподобно варит!
Он налил чай и себе, отломил от батона, лежавшего на столе, громадный кусок, щедро намазал его вареньем и почти целиком отправил в рот. «Как Тося в фильме «Девчата», — подумала Лена и улыбнулась. Уж очень непохож был плечистый и рослый Андрей на хрупкую героиню Румянцевой.
Минут через пять они уже болтали, словно были знакомы целую вечность.
— Вот я и говорю: открытый бой — не самое страшное. Там от тебя что-то зависит. Отбежал, наклонился, пригнулся за бугорок, спрятался за стену — глядишь, и жив. Хуже всего сидеть в подвале, когда обстреливают город. Чувствуешь себя как щенок беспомощный. Тут уж только молиться — попадет или пронесет…
«Все это страшно интересно, — подумала Лена, — но я здесь по другому поводу».
— Знаете, — начала она издалека, — говорят, всегда видно, служил человек в армии или нет. И если человек неслуживший попадает в компанию армейцев, он выделяется среди них, как белая ворона.
— Ну да, — Андрей непонимающе взглянул на нее. — А к чему это вы?
— Ну, Игорю, наверное, тяжело быть среди вас…
— Почему?
— Он-то в армии никогда не служил. Ранение у него случайное…
Андрей усмехнулся:
— А вот тут вы ошибаетесь. Голову положу — Игорек человек воевавший. Причем круто воевавший.
Вот это новость! У Лены от удивления глаза стали как плошки.
— Этого не может быть! Я точно знаю — в армии он не служил…
— Эх, Леночка! Разве сейчас воюют только призывники? Да и горячих точек — завались: Кавказ, Чечня… Это только у нас. И за бугром… В Сербии вон уже который год наши ребята погибают.
— Вы точно уверены?
— В чем? Что ваш драгоценный знает все, что знаю я, и даже больше? Разумеется. Он калач тертый.
— Он вам что-нибудь рассказывал?
— Нет. Рассказывать он ничего не рассказывает, но меня не проведешь. Уж лучше бы рассказал. Я же вижу — его что-то грызет. По ночам иногда мечется, зубами скрипит. Бужу, спрашиваю — что? Молчит. Так-то вот.
В палату заглянула медсестра:
— Курляндский, на процедуры! — Увидев Лену, строго спросила: — А вы что здесь делаете? Посещения после четырех!
— Я к Болотову. |