— Здравствуйте! А я вас жду, жду…

— Извините, пожалуйста, — задержался.

Всегда такой улыбчивый и приветливый, сегодня Константин Петрович был необычно серьезен. Он взял Ольгу Васильевну под руку, провел в кабинет, усадил в кресло для посетителей. Потом сел за стол.

— Видите ли, Ольга Васильевна… — начал он и замолчал.

У нее возникло впечатление, что он специально медлит, не решаясь начать разговор, и она встревоженно посмотрела на него:

— Что-то случилось? Я же вижу — что-то не так. Обследование дало не те результаты, каких вы ожидали?

Константин Петрович невесело усмехнулся:

— Наоборот. Честно говоря, подтвердились самые худшие мои предположения.

У Ольги Васильевны потемнело в глазах. Он продолжил:

— Если не вдаваться в медицинские подробности — у вашей дочери прогрессирующий порок сердечного клапана. Скорее всего это наследственная болезнь. Ваши родители этим не страдали?

— Нет…

— А ваш муж или его родители? Я имею в виду Лениного отца.

Ольга Васильевна вздохнула:

— Не могу вам сказать. Мы очень давно разошлись и потеряли друг друга из виду.

Константин Петрович внимательно взглянул на нее:

— Но все-таки в данной ситуации было бы целесообразно попытаться его разыскать и выяснить. Течение болезни можно попробовать спрогнозировать, если знать, как она проходила у ближайших родственников.

Ольга Васильевна покачала головой и твердо сказала:

— Боюсь, это невозможно. Поверьте, это не женская блажь. Для спасения своей дочери я бы сделала все, что угодно. Но найти сейчас Лениного отца действительно невозможно.

Константин Петрович, кажется, что-то понял и настаивать не стал. Он продолжил:

— Ладно, постараемся обойтись без этих данных. Сейчас важнее другое: если все оставить как есть, болезнь будет стремительно прогрессировать. Никакие полумеры здесь не помогут.

— Что значит — полумеры? — тихо спросила Ольга Васильевна.

— Сердечные препараты и стационарное лечение раз в год, которое обычно проходят сердечники.

— Так… Что же поможет?

— Только оперативное вмешательство.

Константин Петрович достал какую-то схему, долго объяснял, что там у Лены не так и почему необходимы радикальные меры. Ольга Васильевна внимательно слушала, но не очень понимала, что ей говорят. В мозгу стучало страшное слово «операция». Когда Константин Петрович закончил объяснения, она спросила:

— И когда нужно оперировать?

— Как можно скорее.

— А… где?

Он невесело усмехнулся:

— Такие операции замечательно делают в США. У них хорошие клиники и высококлассные специалисты. Еще в Швейцарии. Отличный кардиологический институт в Германии, в Ганновере. Но, вы сами понимаете, это очень дорого стоит.

— А у нас?

— У нас? Профессор Буравский — специалист мирового уровня. Но очередь к нему расписана на год вперед. Вряд ли Лена может ждать так долго. Конечно, можно бы попытаться стимулировать деятельность сердечного клапана препаратами и держать ее под постоянным врачебным контролем. Но… вы понимаете, никаких гарантий в этом случае дать нельзя. Сердечники часто бывают непредсказуемы. Так что лучше бы найти способ прооперироваться на Западе. А если нет — будем ждать очереди у Буравского.

— А как долго она пробудет в больнице сейчас?

— В принципе мы можем ее выписать через неделю, когда курс обследования будет закончен.