* А я предлагаю вам немедленно возлюбить ближнего своего, то есть меня, и прийти на помощь в трудную минуту. Жена не любит заниматься домом и садом, а забот и тот, и другой требуют все больше. Я вижу, вы женщина со вкусом, и дом ваш в деревне я знаю, там еще садик такой симпатичный. Помогите нам устроить нашу жизнь по человечески! Станьте в доме хозяйкой! Как раз сегодня жена рассчитала очередную помощницу, и целый день все в доме кувырком. Даже завтрака нет. Вот я и зашел чего нибудь к чаю купить. Размер моей благодарности, надеюсь, вас устроит.

Незнакомец назвал сумму, превышавшую в несколько раз бывшую Верину зарплату, и она пообещала подумать.

Деревенской жительницей Вера стала недавно. Старенький дом в большом подмосковном селе достался ей в наследство от матери, но окончательно она переехала сюда, когда в очередной раз потеряла работу. Прежний хозяин их журнала по интерьеру, словно проигравшийся помещик усадьбу с крепостными, передал свое издание вместе со всеми сотрудниками партнеру за долги, а новый «барин» и вовсе с ними церемониться не стал, дал «вольную» – мол, куда хотите, туда и проваливайте, только быстрее.

Чтобы выжить в условиях дикого рынка, Вера решила сдать свою небольшую московскую квартирку. Думала, вначале лишь на лето, но неожиданно ей, горожанке со стажем, деревенская жизнь понравилась. В крошечном домике не было слышно, как в городе, гомона бесцеремонных соседей, не было необходимости полдня ехать, чтобы выбраться на природу, а, главное, Вера вдруг осознала, что все эти буйно разросшиеся кусты, цветы, старые деревья отныне в ее безраздельной собственности, что их можно рвать, выкапывать, спиливать, пересаживать – словом, воплощать в жизнь самые смелые дизайнерские идеи, не оглядываясь ни на соседей, ни на родственников.

Первым порог дома перешагнул вальяжный черно белый кот Петруччио, привезенный Верой из городской квартиры. Потом как то незаметно перебрался от соседей в надежде на более сытую жизнь спаниель Рикки, и Вера наконец почувствовала себя настоящей хозяйкой.

Все деньги, которые она получала от жильцов за однокомнатную квартиру, уходили на ремонт дома. Жить за городом, правда, было дешевле, чем в столице, да и деревенские соленья варенья облегчали существование, однако старому дому, словно человеку в возрасте, требовалось все больше средств на восстановление здоровья и просто на поддержание жизненных сил. Если у Веры на данный момент денег не было, дом тут же начинал жалобно скрипеть всеми половицами, вздыхать деревянными ступеньками и даже подвывать старыми водосточными трубами, как ревматик, захваченный врасплох тупой ноющей болью. И Вера постепенно стала относиться к дому, как к пожилому беспомощному родственнику, которому нельзя не покупать дорогое лекарство. Она теперь хваталась за любую работу, лишь бы платили, однако ни чтение корректуры, ни редактирование не покрывали все растущих расходов. К тому же за эту работу в журналах платили все меньше и меньше.

Чтобы жить более менее сносно, Вере пришлось совершить несколько “подвигов Геракла”. Во первых, нанять строителей молдаван, приехавших в Подмосковье на заработки. Потрепав нервы и разругавшись со строителями вдрызг, она в конце концов установила с их помощью во дворе новый симпатичный туалет под двускатной крышей. Бригада, оценив упрямый характер хозяйки, вскоре выкопала перед домом колодец, поставила над ним деревянный теремок, разбила вокруг альпийскую горку и провела от колодца воду в дом, соорудив душевую, выгороженную из старой кладовки. А, в третьих, бригада основательно утеплила ту самую летнюю веранду, на которой Вера так полюбила пить кофе в одиночестве. Может, по сравнению с некоторыми «буржуйскими» усадьбами в их селе, ее дом и садик выглядели бедновато, однако для более менее комфортной жизни вполне подходили. Смертельно устав и спустив все свои сбережения, Вера наконец почувствовала себя настоящей помещицей в загородной усадьбе.