На площади Кавендиш автомобиль опять встал как вкопанный. На газонах возвели палатки, разномастные лампы освещали деревянные тротуары, люди в вечерней одежде показывали приглашения охранникам в смокингах. Адель увидела несколько знакомых лиц и почувствовала обиду, что ее не пригласили, и неважно, что тут происходит. Люсинда пробормотала:

— Благотворительный вечер на постройку колодцев в Свазиленде.

Автомобиль медленно полз вперед, и Адель попросила водителя позвонить секретарю сэра Найджела Хэмблтона и передать ему, что супруга премьер-министра торчит в пробке.

— Как бы вы отреагировали, если бы я вам сказала, что намерена уйти в отставку с неоплачиваемой добровольной должности — супруги премьер-министра? — спросила она у Люсинды.

— Вы, значит, надумали развестись с Эдом? — уточнила Люсинда.

— Нет, — ответила Адель, — просто хочу попробовать не выполнять эту работу.

— Пока ваш новый нос можно будет показывать на людях, пройдет месяца два, не меньше. Вам нужно уехать, Адель, куда-нибудь, где тепло, и взять с собой Поппи. Не работайте, толстейте себе на здоровье. Мы, женщины, из кожи вон лезем, а ради чего? Я имею в виду, какой во всем этом смысл, Адель?

Сэр Найджел ждал их в приемной своего консультационного кабинета. Он часто видел этот печально известный нос на фотографиях и в кино и как-то буркнул жене:

— Боже, Бетти, вот бы мне до него добраться.

И вот — пожалуйста. Сэр Найджел едва сдерживался, чтобы не наброситься на знаменитый нос сразу, ощупать его контуры, осмотреть хрящи и оценить ноздри. Он провел Адель и Люсинду в свой кабинет, где изысканно поболтал о реконструктивной хирургии. Недавно он починил перегородку одному второстепенному члену королевской фамилии, потому что нос у того втягивал кокаина больше разумного.

Наконец настал момент, когда все трое обратились к причине визита Адель. Сэр Найджел предотвратил все возможные неловкости, зайдя в дебри науки и технологии.

Он измерил и выверил нос Адель до энной степени. Обследовал его внутри при помощи маленького фонарика на гибкой трубке. Закидал Адель вопросами по поводу носа. Затем он притворился, что взвешивает все плюсы и минусы назальной реконструктивной хирургии, и предположил, что Адель — весьма подходящий кандидат для такой хирургии. Он спросил ее, не хочет ли она какой-либо конкретный нос.

Адель сказала:

— Хочу, чтобы он был гораздо меньше, что-нибудь как у Барбры Стрейзанд.

И сэр Найджел ответил:

— Думаю, мы сделаем лучше, миссис Флорэ-Клэр. Он усадил ее перед компьютером и велел сидеть совершенно неподвижно, потом постучал по клавишам, и на экране появилось лицо Адель. Тогда он стал накладывать на нос Адель носы из каталога. Ей очень понравился нос Клеопатры — он придавал ей вид уверенный и властный. Софи Лорен не годилась — слишком маленькие получались глаза, хотя сам по себе нос был красивый. Грета Гарбо была идеалом. Адель его и заказала, настояла на том, чтобы уплатить задаток, и спросила, можно ли получить нос прямо завтра.

Сэр Найджел сказал, что придется переиграть график работы. Он обещал заняться ею прямо с утра и велел после полуночи ничего не есть и не пить.

Морган снял карусель с кроватки Поппи. Раз ему поручили уложить ее спать, то делать он это будет на своих условиях. Она лежала на спине и наблюдала за ним через деревянные прутья кроватки. Он подвинул низенький стульчик и начал рассказывать Поппи вечернюю сказку:

— Как-то раз, давным-давно, в 1856 году, родился в Шотландии мальчик по имени Кейр Харди. В восемь лет он бросил школу и пошел работать. А в возрасте десяти лет уже работал в шахте.