— Мне нужно не «скоро», а немедленно. Я должен закончить съемки, пока дождь снова не начался. Послушайте, леди, я арендовал все лодки на лодочной станции, чтобы никто не ездил по озеру, а мое разрешение на съемки заканчивается с завтрашнего утра.

— Съемки? — тихо спросил Джефф.

Олбани нащупала рукоять станнера на своем поясе.

— Послушай, парень, в Центральном парке никому не позволено стрелять! — крикнула она.

— В самом деле? У меня есть разрешение. Я снимаю двух молодых людей в романтической любовной сцене, вот-вот пойдет дождь, и вы должны убраться отсюда, иначе я подам в суд!

— Я понял, — с облегчением произнес Фарго. — Они снимают фильм для голографического телевидения.

— Что за чушь! Мы не снимаем людей голыми. Мы снимаем законный фильм, в который вложена куча денег. В последний раз предупреждаю: убирайтесь отсюда!

В этот момент дождь пошел снова — как раз, когда Джефф посмотрел в направлении Пятой авеню, где должен был стоять их дом.

Человек, сидевший на корме лодки, замысловато выругался, погрозил небу кулаком и приказал гребцу плыть к лодочной станции на другом берегу.

— Мы получили отсрочку, — сказала Олбани. — Норби, у тебя все готово? Так не терпится попасть домой!

— Подождите! — крикнул Джефф. — Нашего дома там нет, и линия горизонта какая-то странная. Мы совсем не дома. Мы попали в прошлое! Не удивительно, что пруд такой грязный, а в парке так много мусора.

— В таком случае, часть мусора должно составлять то, что раньше называлось газетами, — пробормотал Фарго. Он пробежался по островку под дождем и подобрал печатный листок. Взглянув на печатные буквы, он горестно застонал.

— Мы в двадцатом веке!

— В конце двадцатого века, — поправил Норби. — Я как раз выяснял это у компьютера, поэтому и задержался. Я не виноват, что мне пришлось тащить два корабля вместо одного.

— Я хочу домой, — сказала Олбани. Вся ее обычная жизнерадостность куда-то исчезла. — Я предпочитаю жить в то время, когда люди знают, как содержать воду и воздух в чистоте, и заботятся об окружающей среде.

— Я не возражал бы и против Джемии, — сдержанно заметил Фарго. — Но определенно возражаю против двадцатого века. И мне тоже хочется домой.

— Я пытаюсь, — процедил Норби. — А вы только мешаете мне своими жалобами. Кроме того, эта глупая Оола только что выпрыгнула из воздушного шлюза и гоняется за чайками. Вам не следовало оставлять люк открытым.

Когда Джефф вернулся вместе с Оолой, он промок до костей, но Норби как ни в чем не бывало обратился к нему:

— Джефф, тебе нужно соединить свой разум с моим. Я не справлюсь в одиночку.

— Давайте, соединяйтесь! — загремел Йоно. — Но если ты опростоволосишься и на этот раз, я отправлю тебя на свалку. Кроме того, я лишу тебя звания почетного кадета.

— Да, сэр, — испуганно пробормотал Норби. — Я хочу сказать… нет, сэр, на этот раз ошибки не будет.

Джефф опустился за приборную панель и прикоснулся к Норби.

«Ты стараешься, Норби, — подумал он. — Я знаю, ты делаешь все, что можешь, даже если иногда путаешься. И все-таки теперь давай постараемся изо всех сил, потому что мне действительно хочется попасть домой».

Они сосредоточились.

— Все хорошо, мы на месте, — слабым голосом сообщил Норби.