На следующее утро Тинка просну­лась очень рано. Через балконную дверь в комнату падал неестественно яркий луч. Тинка подошла к балкону и осто­рожно выглянула на улицу. Разумеет­ся, источником света был прожектор, который прямо-таки разрывал предрас­светные осенние сумерки. На пожух­лом газоне стояла Белинда и, глядя в камеру, которую держал неизменный оператор, с серьгой в ухе, что-то веща­ла в микрофон.

Стараясь не шуметь, Тинка приот­крыла дверь, чтобы послушать, что го­ворит Белинда.

— ...многое испытали, но встреча с семьей Клювелей-Тедимайеров превзош­ла все ожидания! — Белинда источала злобу и ярость. — Лучше всего возвести вокруг их дома высокий забор и взять семью под охрану, как диких зверей. Кормить можно, гладить не рекоменду­ется. Всякого, кто приходит к ним в гости, с порога встречает орда сума­сшедших, а покидая дом, наверняка чего-нибудь недосчитаешься.

Тинка судорожно сглотнула, чувст­вуя, как у нее затряслись коленки. Бе­линда Киновар прославилась своими жесткими насмешками и язвительными комментариями, но ее прежние колкости казались цветочками по сравнению с тем, что она говорила про Клювелей-Тедимайеров теперь.

Белинда подала знак, и рядом с ней появился Берт. Его светлые волосы были изящно уложены, а модная ков­бойская куртка с бахромой невероятно ему шла. Берт держал красивый кубок в виде двух сплетенных рук.

Итак, дамы и господа, — сказала Белинда, — сегодня вы можете выбрать семью года. В воскресенье в самом конце программы вы узнаете имя побе­дителя. Его ожидают этот кубок и де­нежная премия в придачу.

Белинда назвала сумму, от которой брови у Тинки поползли вверх.

Кроме того, три телезрителя из тех, кто угадает семью года, также по­лучат награду — три путевки в Египет...

Остальное Тинку не интересовало. Она закрыла балконную дверь и без сил опустилась на корточки. Все кон­чено, их семья станет посмешищем. И виновата в этом она сама. Уткнув­шись лицом в коленки, Тинка распла­калась.

Эй, что с тобой? Что случилось? — Лисси с тревогой смотрела на сестру.

Тинка только помотала головой, продолжая всхлипывать. Она не могла заставить себя повторить то, что ска­зала о них Белинда. Ее трясло от слез.

А ты можешь объяснить попонят­нее? — требовательно спросила Лисси.

Но Тинка не могла произнести ни слова. Стоило ей открыть рот, как она тут же начинала подвывать.

Раньше Лисси обязательно назвала бы сестру плаксой или ревой-коровой, но сегодня она почувствовала, что лучше обойтись без этого. Она видела, что Тинка рыдает не из-за пустяков. Но Лисси не умела утешать. Ей всегда было неловко успокаивать кого-то, по­тому что все слова, какие бы она ни говорила, звучали невпопад и не­уместно.

Встречаемся в ванной! — заявила Лисси, не придумав ничего более под­ходящего.

Тинка подняла заплаканное лицо и кивнула. Лисси порылась в тумбочке, нашла среди всякой мелочи бумажный носовой платок и протянула сестре.

Тинка благодарно шмыгнула носом, взяла платок и шумно высморкалась.

Обычно в ванной Тинка проводила гораздо больше времени, чем Лисси. Она подолгу расчесывала свои роскош­ные длинные волосы, натиралась специ­альным молочком и украдкой пробовала сделать макияж. За стопкой полотенец в шкафчике у нее был тайничок, в ко­тором она хранила сумочку с пробниками туши для ресниц, тени для век, пудру и губную помаду. Все это пода­рила Тинке ее тетя, которая работала в парфюмерном магазине.

Но сегодня Тинка вяло провела рас­ческой по волосам, а на косметику во­обще не посмотрела. И даже завтракать ей не хотелось — лишь бы побыстрее убраться из дома, подальше от Белинды Киновар с ее телекамерой! А еще ей хотелось побыть одной.