— Заткнись.

Уэйд бросился на Теда. Грязная, засохшая трава захрустела там, куда они упали. Уэйд ухватил дрыгающуюся ногу Теда. Всем весом навалившись Теду на грудь, он пригвоздил его к земле и, закатав штанину, увидел множество мелких кровоточащих порезов.

— Твоя взяла. Валяй, трогай. Какая же ты скотина. Ну давай, заражай.

— Не волнуйся — заражу. Итак, поехали: раз, два, три. — Уэйд дотронулся сухим пальцем до кровоточащей ранки, обозвал отца невежественным ублюдком, повалился на траву и закрыл глаза.

Час спустя вся троица ковыляла по шоссе: лишившийся ботинка Тед, полуголый Брайан, распухший и шагающий враскоряку, чтобы меньше зудело, и Уэйд, который чувствовал себя еще хуже, чем раньше. Вскоре Уэйд совершил спутавшее все карты открытие: солнце находилось не там, где ему полагалось, не справа, а слева, из чего следовало, что Брайан повел их не в ту сторону и те многие мили, которые они прошли, оставив перевернутую машину, никуда не вели. Тед огрел Брайана по голове и назвал кретином, но Уэйд встал между ними и сказал:

— Папа, не смей больше нас бить.

— Все равно это Брайан, и все равно он дубина, — раздраженно ответил Тед.

— Можно подумать, ты не дубина, — сказал Уэйд, скривившись от отвращения.

— Я хотя бы не...

— Утихни. Никто тебя больше не слушает.

Случайный транспорт, как правило трейлеры, с ревом проносился мимо, не обращая на них ни малейшего внимания; обычно снующие по шоссе полицейские и машины всяческих контор по поддержанию правопорядка решили в тот день игнорировать этот уединенный отрезок.

— Надо идти к посту, — сказал Уэйд.

— Теперь это получается десять миль в обратную сторону, — ответил Брайан.

— По крайней мере мы будем идти в нужную сторону, — сказал Тед.

Волна тошноты подступила к горлу Уэйда, и он понял, что не сможет идти дальше.

— Мне придется остаться здесь, — сказал он.

Тед с Брайаном переглянулись.

— Да, мне плохо. Довольны? Теперь можете идти одни. У вас есть адреса, номера и сама вещь. Идите. Копы рано или поздно меня подберут.

В этот момент мимо проехал белый четырехдверный седан. Взвизгнув тормозами, он остановился в сотне шагов от них.

— Добрый самаритянин, — сказал Брайан. — Слава Богу.

Из машины выбралась плюгавая женщина. Это была Пшш.

— О черт, — сказал Брайан.

— Какого дьявола вы, трое идиотов, делаете здесь на шоссе? Господи, Брайан, у тебя вид просто как у Свинтуса Поросячьего. Что с тобой стряслось? Постой, ничего не говори — пожалуй, мне вряд ли захочется слушать.

— Просто подбрось нас до поста.

— Нет. Чтоб я еще связалась с этой семейкой уродов. И угораздило ж меня остановиться и спросить этих трех дебилов, что они здесь делают. Ну так и что же?

— Папа перевернул машину в нескольких милях отсюда. Мы ехали...

— Ладно, не надо, — подняв руку, сказала Пшш.

— Стой, а откуда у тебя машина? — спросил Брайан значительно изменившимся тоном.

— Взяла напрокат, придурок.

— Это на какие шиши?

— На свои.

— У тебя никогда и цента за душой не было.

— Боже, до чего ты тупой, Брайан.

— Неужто в наши дни людям платят за то, что они убивают собственных детей?

— Я поехала. — Пшш открыла дверь.

— Погоди! — крикнул Уэйд. — Мне чертовски плохо. Подбрось нас хотя бы до заправки и можешь про нас забыть.