Марна и Карн спрыгнули с кровати и, дробно перестукивая каблуками, убежали.

– Вроде здоровый, а как тебя разморило-то, вторые сутки лежишь.

– Да сам не знаю…

– Ничего. Сейчас подлечат. Ладно, я пошел, завал на второй этаж нужно подновить.

В дверях Серый столкнулся с отцом. Боком разминувшись с оборотнем, отец зашел в комнату:

– Ну ты и напугал нас. Что случилось?

– Да если бы я знал.

– Как себя чувствуешь?

– Как будто хасаны пожевали, кстати, где они? Только что были.

– На подхвате, за водой пошли. И я пойду. Надо комнаты обойти, вдруг твари полезут.

Через три меры бодрым шагом вошла Нейла. За ее спиной маячила Софья.

– Лупоглазик, ты вроде здоровый, а раскис как девчонка, – звенящим голоском произнесла она, присев рядом. – Давай посмотрим, что с тобой.

Нейла закрыла глаза, переходя на магическое зрение, спустя двадцать ударов сердца, подняв веки, стала осматривать меня пустым взглядом. Что-то в ней было не так, но я никак не мог уловить что.

– Ну вот, все хорошо, сила заструилась. Софья тебя напоит зельем, а потом дед маны подкачает, и снова можешь глаза таращить.

– Что у тебя с глазами? – понял я наконец, в чем несоответствие.

Глаза Нейлы из зеленых превратились в темно-изумрудные.

– Да так, устала. – Нейла оглянулась на Софью.

– Расскажи. Лучше сама, – равнодушно произнесла та. – Я пока отвар для зелья приготовлю.

– Ну… – начала Нейла, когда Софья удалилась. – В общем, я могу собирать темную ману.

– Что значит – темную?

– Сама плохо знаю. Я слышала раньше, что темные могут владеть какой-то другой силой. Но в академии такие вопросы строго пресекались, вплоть до карцера. Я считала, что это выдумка студентов. А теперь, когда всем плохо, меня, наоборот, переполняют силы. Дед говорит, вокруг нас огромное количество темной маны, которую могут впитывать только темные. Поэтому теперь все считают меня темной. Получается, что я настоящая ведьма.

Голос Нейлы слегка дрожал. Одно дело играть на словах в темную магию, а другое – столкнуться с ней наяву.

– Ну что, все хорошо? – Лицо деда, вошедшего в комнату, слегка осунулось. Он, кажется, даже стал слегка меньше ростом. – Расскажи-ка мне, чего второй раз вырубился? А то мы уже гадать устали. Вроде эманаций силы в это время не наблюдалось, наоборот, должен был подняться.

– Каких эманаций?

– Потом расскажу, сначала о тебе. Лечить надо, а я побаиваюсь тебе силу качать.

– Ну, когда все ушли, я решил силы из меча взять. Дальше не помню.

Дед поднял стоящий у изголовья меч. Сдернул оплетку навершия – камень имел насыщенный красно-черный цвет. Никогда раньше он не приобретал такого оттенка.

– Тогда все ясно. Подвинься, дочка, сейчас поднимем молодца, – согнал он сидящую на краю кровати Нейлу.

После вливания дедом силы мое состояние стало резко улучшаться, по коже прошла бодрящая прохладная волна. Стук в висках прекратился. Я напился из протянутой Нейлой кружки. Вода, словно в пустой бочке, заурчав, ударила по желудку. Чувство голода волком взвыло в животе. Вместе с ним проснулось обоняние – воняло в доме хуже, чем в уборной.

– Сейчас Софья с Фалной приготовят тебе бульон, – ответил на мою просьбу дед.