Василий Песков. Норвежские камушки
В Норвегии на берегу океана я видел водой источенный камень, возле которого каждый из проходивших стоял в изумлении. Неутомимость воды и неподатливость камня видишь в этом естественном монументе. Вся Норвегия, когда ее вспоминаешь, представляется кружевным камнем, источенным водами пресными и солеными. Вода и камень с накидкой леса, три цвета — сиреневый, синий, зеленый — господствуют перед глазами. Я был в Норвегии в 1977 году по делу, связанному с охраной природы, — правительство страны решило пожаловаться журналистам на «экспорт» из южной части Европы загрязненного воздуха, приносящего в Скандинавские страны кислотные дожди. Мы побывали на омертвевших, лишившихся рыбы озерах. Видели страдающие леса. Нам показали лаборатории, где исследуют влияние кислотных дождей на живую природу. Разговор об этом особый. Здесь же собраны впечатления обо всем, что так же, как этот камень, источенный морем, задержало внимание. Природа, люди, история — темы этих записок.
Зонтик
— Зонтик будет нелишним, — сказал бывавший в Норвегии мой знакомый, когда я в Москве укладывал чемодан. При пересадке в Хельсинки чемодан мой отстал. Я оказался в Осло с единственной вещью — с зонтиком. Несомненно, я выглядел чудаком, потому что стояла сушь, от которой в норвежской столице пожухли березы, сморщились кисти рябин, попахивало дымком: горели где-то сухие, как порох, леса. Спасаясь от зноя, норвежцы плескались в воде. В Москве в тот день было семнадцать градусов. Тут же столбик ртути держался возле отметки «плюс 27». Но это была аномалия, причуда памятного лета, когда в Подмосковье молили о солнце, а тут, на севере Европейского континента, служили молебны о дожде. Мой зонтик встречавших позабавил, а у гостя был повод выяснить кое-что о местной погоде. И среди прочего я услышал знакомое с детства слово — Гольфстрим. Тут оно было своим, домашним, привычным, все равно как слово «тайга» в Сибири или «чернозем» под Воронежем. Я записал множество благодатей, какие приносит здешней суровой земле Гольфстрим: незамерзающие порты, мягкую зиму (почти полное отсутствие зимы на западном побережье), южные растения (на широте Магадана!), огромные косяки рыбы. Есть места в этой не южной стране, где коровы зимой живут на подножном корму и где острова остаются всегда зелеными. Таков эффект действующего без аварий и перебоев «водяного отопления». От берегов Мексики, где Гольфстрим зарождается, к берегам Норвегии иногда приплывают тропические плоды и растения. А что касается обогрева, то считают: морская река дает в минуту Норвегии столько тепла, сколько дало бы сжигание ста тысяч тонн нефти. Мощность морского течения вчетверо превышает мощь всех рек Земли, если бы слить их в единое русло. И все же Норвегия не курорт. Холодный Север, умываясь Гольфстримом, рождает тут множество любопытных явлений природы. Зонтик в этих местах в самом деле нелишний. Считают даже: нет на Земле места дождливей, чем западный берег Норвегии. Кораблестроитель академик Крылов пошутил в своем дневнике: «Лучшая должность в мире — это поливальщик улиц в Бергене. Он занят лишь пять дней в году…» Другой посетитель Бергена записал: «Лошади тут в испуге шарахаются от людей без зонтика». Но я ни разу за все путешествие зонтика не открыл. Такое уж было лето.
Сенсация
Летчик-любитель Стен Лундквист над фиордом Хеллему повис со своим самолетом на проводе высоковольтной линии. В газетах под заголовком «В рубашке родился» — подробности происшествия и огромные фотографии: самолет поплавками вверх висит над фиордом. Летчик чудом остался жив. Линию обесточили, вызвали вертолет. |
