— Полагаю, с добычей молока из местной популяции коров будут сложности, — констатировал я, испытывая раздражение из-за глупой смерти человека, который не мог быть кем-нибудь кроме землянина. Вероятно он попытался охотиться на теленка, раз так взъярил все стадо...В моих видениях не было ничего касающегося подобных копытных, но даже обладающие вполне себе развитым разумом волшебные животные как правило ведут себя очень похоже на своих обычных родственников, и буренкам не свойственна загонная стадная охота. Тем более, труп никто даже не пытался жрать. — Идем дальше...В конце-концов, если есть дорога, то значит куда-нибудь она ведет... А еще больше поклажи куда-то далеко мы банально не утащим.

— Можно выкинуть весь мусор, — буркнула Оливия,  с брезгливой гримасской поправляя висящий за правым плечом сверток, сделанный из малость пованивающей волчьей шкуры. Была бы у нас иголка с ниткой, сшил бы нормальный мешок из обивки какого-нибудь кресла, но к сожалению столь полезных предметов в рюкзаке у Диего не нашлось. — Зачем вообще было так уродовать мебель, выколупливая оттуда блестящие камушки и прочие красивые детали? Продавали бы целиком, если бы нашли кому...

— А вдруг пока мы гуляем здесь, тот домик найдет кто-то еще? — Ответил вопросом на вопрос бразилец, чей прагматичный подход к окружающим предметам меня изрядно радовал. — И пусть это действительно хлам, но подобный хлам и на Земле с охотой взял бы какой-нибудь старьевщик...Заплатил бы сущие гроши, конечно, но поскольку у нас сейчас в карманах абсолютно пусто, то выбирать не приходится.

— У меня есть пятьдесят долларов! Я всегда их беру с собой на всякий случай, когда из дома выхожу...

— Найдешь в этом мире хоть один магазин, где их принимают, и я принесу тебе свои извинения за то, что заставил переть часть нашей общей поклажи! — Хмыкнул я, отлично зная, что резанная бумага в Бесконечной Вечной Империи имеет одну и ту же цену, будь она валютой Австралии, США, Зимбабве или вообще конфетным фантиком. Маленькие произведения искусства, которыми являются иные обертки для штампуемых массово сладостей, пожалуй, даже и подороже возьмут — ибо красивее...

Мы двигались по дороге, больше напоминающей тропинку, внимательно смотря по сторонам и ожидая неприятностей с любой стороны...И неприятности не замедлили появиться. Стайка вынырнувших из высокой травы животных очень напоминала моего первого противника в Тренировочном Лагере своим строением тела и окрасом, но была гораздо меньше. И трусливей. Стоило лишь мне замахнуться топором и показать, что готов к бою, как парочка метивших в ноги красно-коричневых собаковидных зверюшек отскочила прочь, издавая злобное отрывистое тявканье.

С грохотом выстрела одно из животных, пытающееся вцепиться в ноги неловко отмахивающейся тесаком под звуки собственного визга Оливии, развернуло на сто восемьдесят градусов и перекувырнуло через голову...А после он издавая обиженный скулеж проворно припустил прочь на трех оставшихся лапах, орошая землю кровью, ибо четвертую, куда и пришелся выстрел, ему почти оторвало в районе бедра. Оставшаяся стая испуганная то ли судьбой сородича, то ли звуками огнестрельного оружия тоже мгновенно рассосалась непонятно куда, исчезнув даже быстрее, чем появилась.

— Тьфу ты, только зря пулю потратил на этих шавок, — сплюнул Диего на землю, перезаряжая ружье. — Никого не цапнули? А то вели они себя как-то странно, будто бешенные...Обычно такие животные не настолько агрессивны.

— Угу, — согласился я, провожая взглядом подстреленного им инвалида, который из-за своего увечья двигался намного медленнее собратьев и еще полностью исчез в траве.