Вот это да! Блант тоже постарел, но, в отличие от Нины Фарр и Трейси Денбор, сделался неузнаваемым. Он растолстел так, что выглядел квадратным. Если в старых фильмах он был обыкновенным верзилой с пустыми глазами, то теперь перед нами стояло обрюзгшее животное с красной рожей. Кончик его носа чем-то напоминал баклажан. Длинные редкие пряди кое-как прикрывали обширную лысину. Рубашка, которую он натянул на голое тело, была застегнута до середины, мятые брюки держались на подтяжках и тоже были полузастегнуты. Впрочем, мистер Блант этого не знал: наверняка у него была «зеркальная болезнь» — все, что ниже пояса, хозяин дома видел только в зеркале.

— Привет! Рад встрече!

Он смотрел на гостей осоловелыми глазами и улыбался бессмысленно, как клоун.

— Меня подвела лестница.

— Ты упал? — громко спросила Трейси.

— Да. Пересчитал все ступеньки.

— Очень жаль, — проквакала она. — Очень жаль, что ты не сломал себе шею. Но шея у тебя такая толстая, что надеяться мне не на что...

— Это ты верно сказала: никакой надежды.

Алекс двинулся к бару, и во взгляде его появилась заинтересованность.

— Уолтер, тут должна быть бутылка мартини. Сделай мне коктейль со льдом.

Потом он подошел к Нине и прижал ее к своей большой волосатой груди.

— Ну что, моя радость, тебе хорошо в нашем домике? Не скучно?

— Все просто великолепно, Алекс! Мы очень рады, что будем работать над постановкой под твоим присмотром.

Как хорошая актриса, Нина провела эту сцену безукоризненно.

Хозяин переключился на Селестину. Его губы расплылись в улыбке, мистер Блант плотоядно облизал их.

— Здравствуй, моя богиня, здравствуй... Ты уже совсем большая девочка... Никак не привыкну... Какая грудь... А ноги!.. Как себя чувствует моя богиня?

— Прекрасно.

Эта черноволосая чертовка тоже держалась отменно — не опустила глаз, хотя мистер Блант буквально раздевал ее взглядом.

— Хочу поблагодарить тебя, Алекс, — сказала Селестина. — Теперь мне комфортно в любом обществе. В свой прошлый приезд я быстро прошла с тобой курс наук, как отваживать похотливых стариков, лапающих молоденьких дур.

Лицо Алекса Бланта вмиг стало плаксивым — совсем как в тех фильмах, в которых я запомнила его. Но глаза вдруг расширились: эта скотина увидела меня.

— Эй! Что за симпатичная мордашка? И откуда? Где вы откопали такое сокровище?

Нина Фарр снова защебетала что-то насчет моей матери.

— Мэвис Зейдлиц — очень способная девушка, поверь мне, — закончила Нина.

Мистер Блант слушал ее вполуха: глаза его блуждали по моей фигуре вверх-вниз.

— Так ее зовут Мэвис? — произнес он вкрадчиво. — Добро пожаловать, Мэвис, в наш приют умалишенных! — Он улыбнулся, показав желтые лошадиные зубы. — Я не сомневаюсь, что нам удастся пристроить тебя в спектакле... Я лично подыщу тебе роль. Девушке с таким... хм, талантом нельзя прозябать в неизвестности.

— Правильно, — скривилась Трейси. — Ты сразу начнешь проверять ее таланты или прежде, чем затащить эту кобылу в койку, выпьешь?

Мистер Томчик не выдержал:

— А может, прекратим пустопорожние разговоры? — сказал он неуверенным голосом. — Мне надоели ваши шутки...

— Так мы здесь, оказывается, шутим! — загремел Алекс Блант, и бедный продюсер съежился. — Нет, дорогой, это ты у нас специалист по шуткам.