— Король сейчас поднимется, идемте, идемте!

Флориза укуталась в плащ и приказала:

— Проводите меня к нему. Было восемь часов утра.

II. Где был Боревер

А когда эта самая ночь, о которой рассказывалось в предыдущей главе, еще не только не закончилась, но только начиналась, как, наверное, помнит читатель, Лагард пустился в погоню за Боревером и настиг его за поворотом улицы.

Мы оставили Боревера в ту минуту, когда он, вжавшись спиной в стену, с пылающими глазами пересчитывал направленные на него шпаги. Девять! Хорошее число. Одно слово начальника — и все девять бросятся с громкими криками в атаку. Тогда еще не вошли в моду молчаливые поединки, ругаться при нападении и защите казалось куда более естественным.

А пока они еще стояли на расстоянии от будущей жертвы и, не стесняясь в выражениях, поливали ее грязью, таким образом, в соответствии со всеми правилами, возбуждая себя для битвы не на жизнь, а на смерть. Боревер, разумеется, отвечал тем же и старался побольнее уколоть противников.

— Ага, вот и господин Лагард со своей сворой бешеных собак! Добрый вечер, лакей из псарни!

— Ну, иди, иди сюда, мерзавец! — прошипел Лагард.

— Сам иди, пес вонючий! — ответил Руаяль.

— Для тебя готовят хорошенький костер, тебе спалят шкуру, как какому-нибудь жиду или свинье!

— Ага, а вместо поленьев в костер станут подкидывать вас, сволочей!

Начальник Железного эскадрона скрипнул зубами. Он осмотрелся по сторонам и увидел, что его люди только и ждут знака, который позволил бы им перейти в нападение.

— Берите его, — приказал Лагард, — но помните, что он мой!

— А вот и хлыст! — воскликнул Боревер, и шпага его хлестнула барона по щеке.

Лагард вскрикнул, и тут же — эхом — раздался жалобный стон: один из его головорезов тяжело упал лицом в землю. Это был излюбленный удар Боревера, знаменитый, прославивший его удар: описав в воздухе сверкающий полукруг, шпага после «пощечины» начальнику здесь прошлась по чьему-то носу, там — по подбородку, и, наконец, вонзилась прямо в грудь!

— Один готов! — сказал Боревер. — Кто на новенького? Кто напрашивается — вот моя шпага! Ну, давайте!

Восемь шпаг в одно мгновение нацелились ему в грудь, восемь хриплых голосов завопили:

— Ах, так! Сейчас мы доберемся до твоих кишок, котел для свиных потрохов только их и дожидается!

И почти сразу же раздался вздох разочарования: шпаги головорезов воткнулись… в пустоту! Боревер бросился на землю. Через секунду он уже вскочил и — нанес удар. На этот раз оказался вспоротым живот одного из наемников. И Руаяль воскликнул:

— Вам нужны кишки для вашего котла? Берите! Вот и второй!

Их осталось семеро. Они отступили под предлогом того, что надо утереть взмокшие лбы. На самом деле бешенство, смешанное с удивлением и восхищением, парализовало головорезов Лагарда. Человек, которому положено было уже в течение по крайней мере десяти минут валяться мертвым на земле, оказался живехонек! И без единой царапины!

Передышка длилась две или три секунды. Потом, внезапно, пока еще наемные убийцы поджидали благоприятного момента для новой атаки, теснее сплачиваясь, раздался крик:

— Вперед! Дело дошло до вылазки, черт меня побери!

Руаяль выскочил из своего темного угла, но в ту же секунду исчез в тени, словно испарился, словно и не было. Но «вылазка» обошлась нападавшим еще в одного человека. А Боревер продолжал считать.

— Вот теперь и трое! Кто следующий? — издевался он. Шпага его покраснела от крови, глаза налились кровью, в уголках рта выступила пена.

— Вперед! — прогремел Лагард.