— Эшли, — негромко произнес знакомый голос, — открой, пожалуйста, я поднимусь.

Эшли уже хотела спросить, в чем дело, но сочла более благоразумным дать Кевину войти, а уж потом задавать всякие вопросы. К тому же ее чересчур резко перевели из горизонтального положения в вертикальное — радостное изумление было изрядно размыто сонливостью.

— Привет, — чуть слышно прошептал Кевин, появляясь в дверях, — извини, ради бога, за внезапное вторжение. Я не разбудил Марка?

— Нет, кажется… Ты разбудил меня. Что случилось?

Кевин вздохнул и на пару секунд устало прикрыл глаза.

— Можно мне пройти в комнату?

— Проходи, только тише, не топай.

В спальне Эшли уселась в кресло, Кевин прислонился к шкафу.

— Постою лучше… Я столько сидел, сил уже нет… Поздравь меня, что ли, у меня племянник родился.

— Поздравляю. А почему ты решил сообщить мне об этом в пять утра?

— Сам не знаю… Мы часов двенадцать с Эриком провели в больнице. Бессонная ночь, нервное перенапряжение… Я сейчас возбужден сверх меры, соображаю плохо.

— Это для меня не новость. Ну, как все прошло?

Вымученно улыбнувшись, Кевин покрутил головой.

— Настрадалась бедняжка… Такой огромный мальчишка… Но родила сама, справилась. Началось еще вчера, к вечеру. Мы с Эриком полетели к ней, а он все повторял: «Я такой невезучий, хоть бы мой сын родился до полуночи — завтра же тринадцатое…» Но не получилось. Сначала он сидел с Керри, а схватки продолжались невыносимо долго, она, так маялась, девочка моя… Только после часа ночи, дело наконец двинулось. Тогда Керри — она же дамочка жесткая — заявила, что дальнейшее присутствие Эрика излишне. Он вывалился из палаты в мои объятия, и пришлось мне возиться с ним, как няньке с младенцем. Мы таскались, чуть не в обнимку по этой больнице, будто нежная голубая парочка. Сначала он попытался свалиться с лестницы, потом сесть на столик со стерильными шприцами… Как только он умудрился заделать ребенка? С такими-то талантами… Повел его пить кофе, а у него руки трясутся, да еще этот гипс… Просто чудо какое-то. Хорошо хоть, не пришлось поить его с ложки. Но сестра его любит. Да… В общем, родила она без десяти четыре. Слава богу, малыш здоровенький, закричал сразу… Мы ему пальцы пересчитали — вроде по пять штук и на ручках, и на ножках. И все остальное на месте. А глаза синие-синие. Эрик хотел остаться с Керри, но она сказала, чтоб он отправлялся восвояси. Ну, я посадил его в машину и повез домой. Парень совсем расклеился… Но главное, Керри в порядке. Она мне позвонила, когда я ехал сюда, голос нормальный, твердый, так что все хорошо… Ох, Эшли, я устал безумно, у меня в голове мутится.

— Присядь же, наконец, не маячь. Все страхи уже позади… Но почему все-таки ты поехал ко мне?

— А куда же? Не мог я находиться один в таком состоянии. Я должен был сразу выговориться. А кому мне изливать душу, как не тебе? Черт его знает, оладушек, я ведь уже доводил до твоего сведения, что почти никогда не привязывался. А теперь вот привязался. И к тебе, и к Марку… Время пришло, наверное.

— И ты во второй раз предложишь мне все забыть?

— Если ты готова, это было бы неплохо. Собственно, я дней десять прикидывал, как нам быть дальше. А пока думал, снова соскучился… Может, больше не будем пить друг у друга кровь? Я готов.

— Бессовестный! Разве я пила у тебя кровь?

— Я неточно выразился. Согласен, все зло от меня.

— И на что же ты готов?

— Ну… Постараюсь быть паинькой, честное слово.