Таким образом, Лариса оказалась вроде бы и при любимом искусстве — стала костюмершей на телевидении, и вроде бы человеком второго сорта. Единственное, что ее вдохновляло, это перспектива быть замеченной каким-нибудь режиссером, который — а чем черт не шутит? — даст ей главную роль и путевку в новую жизнь. Мало, что ли, актрис, которые и играть не умеют, и красотой не блещут? Да пруд пруди!

К тому же Лариса не верила, что у нее нет таланта. В быту она прекрасно умела перевоплощаться и из разъяренной мегеры мгновенно становилась белой и пушистой кошечкой — в зависимости от обстоятельств. А уж когда познакомилась с Кириллом и захотела стать его законной женой…

Да-да, именно это желание возникло у нее, как только она впервые переступила порог холостяцкого жилища. Окрутить этого молодого, симпатичного, беспечного холостяка, войти с его помощью в самый настоящий актерский мир, и, возможно, найти более подходящего для выстраивания карьеры спутника жизни. Предварительно разведясь и получив половину жилплощади.

Да, до нее из разных источников доходили слухи о том, что Кирилл не из тех, кто женится, а, наоборот, из тех, у кого перспектива пойти под венец вызывала просто физическое недомогание. Ну и что? Переломить такое отношение к браку не сложнее, чем любой другой каприз, главное, взяться покрепче и действовать по-умному.

А это Лариса, как она сама считала, было не сложнее, чем изображать африканские страсти или равнодушие к бытовым проблемам. Сломается мальчик, никуда не денется. В самом худшем варианте сойдет и гражданский брак — на какое-то время, а там видно будет. Главное зацепиться, да покрепче, чтобы стряхнуть не мог.

Какое-то время действительно продолжалась идиллия, но потом Кирилл обнаружил, что любовница отнюдь не торопится убежать домой или на работу после приятно проведенного времени, а, наоборот, практически все свое свободное время проводит либо с ним, либо у него. На подзеркальнике в ванной незаметно появились всевозможные флакончики и баночки, там же на крючочке, специально приделанном Ларисой, повис яркий купальный халат, а в прихожей «прописались» домашние туфельки.

Еще у Ларисы появилась чудная привычка: приходить без звонка и даже намека на предстоящее появление и вольготно располагаться на жилплощади любовника. Вот тут Кирилл встревожился: связь становилась постоянной, а это уже явно выходило за рамки привычных для него отношений. Более того, бесцеремонность Ларисы его напрягала и довольно сильно.

Логичнее всего в этой ситуации было бы деликатно указать Ларисе на дверь и забыть этот роман, как некий сон. Но трудность заключалась в том, что роман-то, как таковой, Кирилла вполне устраивал. Любовницы лучше Ларисы у него еще не было. И отказываться от такого удовольствия было жалко: еще несколько недель вполне можно было бы предаваться неземным наслаждениям. Но жениться?! Или хотя бы признать, что это — надолго? Ну, знаете ли…

— Угораздило же меня так вляпаться! — пожаловался он как-то Нине, в очередной раз спасаясь у нее от Ларисиного набега. — Послать подальше — не мое амплуа, я привык расставаться с женщинами по джентельментски, друзьями. А эта прицепилась, как репей к хвосту. И хотя о женитьбе не заговаривает, на это у нее ума хватает, но подтекст любого разговора именно такой, я же не полный идиот, все понимаю.

— А зачем ты ей дал ключи от своей квартиры? — поинтересовалась Нина.

Кирилл опешил.

— Никаких ключей я ей не давал. Не понимаю…

— Вот видишь. А говоришь, что понимаешь все. Девушка регулярно появляется в твое отсутствие и, между прочим, подходит к телефону, я проверила.

— Вот это номер, — тяжко призадумался Кирилл. — А я все гадаю, почему мне перестали девушки звонить.