— Не может быть.

— М? —  спросил мой двоюродный и рассмеялся. Я тоже улыбнулся — смущённо.

   Мы лениво подремали в траве, а когда постепенно всё гуще алеющее солнце спустилось между скал совсем низко, Юрка встрепенулся:

— Ехать надо, Славка. Давай, давай…

   Мы рысью выбрались на просеку. Я вскинул голову почти испуганно — прямо над нами прошёл яркий планер, различалась даже голова полулежащего на животе парня, он повернулся, блеснув большими круглыми очками, поднял руку; Юрка на скаку сделал то же. Я помахал уже вслед удаляющемуся аппарату и поинтересовался:

— Это что, патрульный?

— Да нет, просто кто?то летает, патрульные нашими гербами помечены всегда… —  Юрка придержал коня. —  Ага, приехали почти.

   Мы выбрались к оврагу, края которого были заботливо обсажены сливовыми деревцами — ещё молодыми. На дне оврага бежала речушка; метрах в сорока от того места, где мы выехали, был перекинут лёгкий, но широкий деревянный мост с высокими перилами, а на другой стороне — повыше — виднелись дымки. Я прислушался — гавкала собака — задумчиво так, философски. Юрка замурлыкал, шпоря коня — но в мурлыканье была жестковатость какая?то:

— В связи с открытием Америки

   Морей прибавилось и нам…

   Из века в век скользим вдоль берега,

   Не приставая к берегам…

   Из века в век скользим по лезвию -

   То над клинком, то над пером… —

   Они ломаются. Железные…

   А мы — живём, живём, живём…[39]

   А я, следуя за ним, вдруг представил, как лет через триста на нашу Землю (что там будет к тому времени, я не знал, но как?то не верилось в прогресс человечества) опустится космический корабль…

   …Овражек оказался маленьким селением — три дома, обнесённые солидным частоколом, ворота в котором, впрочем, были распахнуты настежь. На воротных столбах торчали большущие черепа — мне лично незнакомые… да я бы и не стремился познакомиться с их обладателями. И из этих распахнутых ворот выскочила не одна, а целых три собаки — здоровенные овчарки, комнатные и декоративные породы тут явно были не в почёте. Следом вышла девчонка и, ещё не отойдя от ворот далеко, свистнула псам — резко, коротко — и они, не добежав до нас, описали послушную ровную дугу и, вернувшись к воротам, сели у ног хозяйки.

— Вечер добрый, Ларка, —  Юрка поднял руку приветственно. —  Ваши где?

— В поле ночуют, —  девчонка, кстати, была одета совершенно по–старинному. —  Вечер добрый… А кто с тобой?

— Владислав, мой дворюродный, —  Юрка соскочил наземь. Я медлил — если честно, побаивался собак, в седле казалось побезопаснее. —  Так ты что, одна совсем?

— Не одна, —  девчонка кивнула за плечо. —  Юрка… —  она помедлила, даже голову на секунду опустила, —  …в общем, тут Воронцов.

— Чтоооо?! —  Юрка замер на миг, потом быстро перекинул в руку топор. Я услышал его голос — превратившийся в свистящий шёпот: —  Воооооороннн?!

— Он в доме, он один и он попросился на ночлег, —  Ларка шагнула чуть в сторону — закрывая середину проёма. В движении её была агрессия и в то же время что?то извиняющееся. —  Ты сам нас учил, что…

— Я помню! —  отрезал Юрка.