О нет.

– О он ее укусил?

– Поймал ее, когда она выходила из магазина. У Донны раньше была пекарня. – Его губы на мгновение изогнулись. – Она пекла лучшие проклятые торты, которые я когда либо пробовал. – Улыбка исчезла. – Но это было до того, как Кейн схватил ее и пустил свой яд в ее вены.

Глаза Анны закрылись, когда к ней нахлынуло воспоминание о собственном нападении: резкая боль в ноге, звук рычания и фырчания, вонь, как от псины.

– Ч что с ней случилось?

– Траверс нашел ее на улице. Забрал домой, пытался о ней заботиться. – Джон слегка переступил, и дерево заскрипело под его ступнями. – Через два часа он мне позвонил. Она напала на него, порезала ему руки и чуть не перерезала горло.

О боже.

– Когда я пришел, она кричала и рычала. Пыталась атаковать зубами и когтями. Донны больше не было – милой, хорошей Донны. Вместо нее был кто то другой. Что то полное ненависти и жажды крови.

Ее губы задрожали, когда она спросила:

– Так вы ее устранили?

– Нет! Черт возьми, послушай меня! – Он пересек комнату в мгновение ока и встал, возвышаясь над ней.

– Я бы не причинил вреда Донне. Черт, ты правда думаешь, что Траверс позволил бы мне подумать о чем то подобном? Парень сломался, Анна. Был полностью разбит. Он был тем, кто выступил с идеей Центра. Он захотел создать место, чтобы помочь Укушенным, как она. Чтобы попытаться вернуть их к тому, кем они были раньше.

Боль в груди немного уменьшилась.

– Ты не убивал ее?

– Конечно, нет! Я позвал лидеров местных стай. Не все оборотни плохие, детка, ты должна это понимать. Им тоже не нравилось то, что происходило с себе подобными. И каждый раз, когда оборотень дичал, они до чертиков пугались. Поэтому, когда я сказал им, что мы хотим создать место, чтобы помочь Укушенным, они отсыпали мне в карман столько чертовых денег, сколько могли.

Видишь ли, они не хотели просто места для больных, они хотели создать исследовательский центр, чтобы выяснить, почему некоторые из них не справлялись.

Если бы мы могли выяснить, почему некоторые сходили с ума, и помогли бы им, мир стал бы чертовски безопаснее для людей и оборотней.

– Они, – она остановилась и откашлялась, затем заговорила снова, ее голос стал сильнее, – они поняли, почему некоторые теряют контроль? – Была ли Анна все еще в опасности? Она пережила первые двенадцать часов, но нужно ли все еще волноваться, что начнет сходить с ума?

Более сильные чувства, более горячее возбуждение – черт возьми, для нее это почти казалось веселым новым началом. Но на самом деле это был очень опасный, темный мир, от которого у нее сжималось сердце.

– Ученые считают, что это своего рода химический дисбаланс. Тот, который заставляет функции мозга выходить из строя. – Его глаза сузились. – Анна, что с тобой?

– Могу ли я… могу ли я все еще… – Какое слово он чертовски любил использовать? – Одичать?

Джон резко покачал головой.

– Это бы уже случилось.

Плечи, которые она держала прямо, расслаблено опустились.

Спасибо тебе, Господи.

– Для некоторых укус просто делает жизнь намного лучше. Их рефлексы становятся сильнее, они быстрее вылечиваются, а секс становится диким. – Его глаза сузились. – Но для других это словно они попали в ад.

– А вчера вечером, когда меня укусили, ты не знал, что со мной будет? – Как будто они уже попали в ад.

Она не понимала, насколько серьезным было нападение. Анна думала, что это просто укус собаки, и смутно беспокоилась о бешенстве и инфекции, а не о безумии.

– Я не знал, что произойдет, – сказал он ей, и Анна не сомневалась, что Джон говорит правду.