|
Герой наш смутно сообразил, что оно, вероятно, принадлежало одному из господ Дирлинг и К®. В комнате не было никакой мебели; по стенам висели спорки разных одежд, мотки крашеных ниток; посередине стояло множество чанов и котлов, обрызганных краской, с торчащими из них рукоятками кистей. К одному из таких котлов гиганты подтащили нашего героя.
"Что они со мной хотят делать?" -- тоскливо подумал он, лишенный способности говорить: рот его постоянно был зажат широкой ладонью подмастерья. – - Сюда его! -- проговорил мрачно подмастерье, усиливаясь приподнять Хлыщова, с явным намерением бросить несчастного в котел. Страшное, варварское намерение! Когда Хлыщов услыхал это, кровь хлынула ему в голову; собрав силы, он рванулся, страшно ударился головой в потолок -- и чуть не вырвался. – - Держи его! -- воскликнул тот из гигантов, в котором герой наш не без основания подозревал одного из представителей фирмы господ Дирлинг и К®.-- Держи крепче руки! Подмастерье впился в Хлыщова своими ручищами, а господин Дирлинг, зажимая Хлыщову одной рукой рот, другою взялся за кисть, торчавшую из котла, и стал пачкать ею лицо нашего героя. Хлыщов снова рванулся, освободил свои руки и поспешил закрыть ими лицо. Но не успел господин Дирлинг мазнуть по ним двух-трех раз, как подмастерье снова принял их в свое распоряжение. Кисть снова коснулась лица несчастного… Когда операция была кончена, гиганты подвели Хлыщова к двери и довольно неучтиво вытолкнули его вон. Герой наш очутился на свободе и вздохнул во всю ширину груди. В то же время к ногам его вылетели шляпа и кашне -- несчастный кашне, послуживший поводом к такому ужасному происшествию! "Ну, поделом! поделом! -- была первая мысль Хлыщова, когда он несколько одумался.-- Нужно было соваться самому в беду и в такое время!" Второю его мыслию было, что он так не оставит дела, что господа Дирлинг и К<sup>о</sup> дешево с ним не разделаются, что он даст им себя знать… Опрометью побежал он домой, горя нетерпением смыть отвратительную жидкость, уже начинавшую щипать его лицо,-- и благодарил бога, что кругом темнота, народу нет вовсе и встретить знакомого не предстоит никакой вероятности. Когда он подошел к своей двери и постучался, одна мысль смутила его. "Что подумает Мартын? пожалуй, еще смеяться станет…" И в голове его составился план… Но дверь не отворялась. В нетерпении он стал стучать сильнее. Тогда наконец внутри комнаты послышалось шарканье спички. – - Не надо огня! -- кричал Хлыщов.-- Отпирай так! Но прошло минуты две, дверь не отворялась. – - Ну же! Шорох продолжался, но дверь всё не отпиралась; казалось, как будто Мартын ощупью старался попасть к двери, но не успевал в своих усилиях; тогда Хлыщов начал подавать ему голос. – - Сюда! сюда! -- кричал он.-- Ну, сюда! Но и после таких мер Мартын нескоро нашел и отпер дверь. Явление чисто физиологическое, требующее объяснения.
VIII
Когда колеса машины в полном ходу, рассказ кипит и читатель нетерпеливо желает знать, чем кончится дело, или, вернее, пустяки, которыми потчует его автор,-- полезно прерывать действие и уклоняться в сторону. Следовательно, теперь или уж никогда должны мы посвятить несколько строк Мартыну. Известно, что ничего нет скучнее жизни человека, состоящего в услужении у одинокого холостяка. Барин целый день рыскает бог знает где или скрыпит в своем кабинете с утра до вечера пером по бумаге, а человек сиди! Сиди один, без компании, без дела, без всякого развлечения. Мы разумеем человека благонравного, каким был Мартын. Постоянное одиночество сделало его решительным эксцентриком; многие вещи отражались в его голове совсем иначе, чем обыкновенно у людей; мрачность, меланхолия, наклонность к размышлению, дух пытливости и анализа преобладали в его характере. |
