|
Неужели вы не находите, что я и так уже достаточно впутался в ваши неприятности? Я иначе смотрю на это и нахожу, что вполне довольно. Можете мои услуги принять или отклонить, но только, пожалуйста, не смущайте меня больше словами благодарности, потому что мне не уважение ваше нужно, а чтобы вы меня хорошенько поняли. Придет время — если вам посчастливится прожить несколько лет в здравом уме, — придет время, когда вы будете совсем иначе смотреть на подобные вещи и покраснеете за то, как вы держали себя нынешней ночью.
С этими словами доктор встал со стула, коротко и ясно повторил свои указания и вышел из комнаты, не дав Сайлесу времени на ответ. На следующее утро Сайлес явился лично в гостиницу к принцу и был вежливо принят полковником Джеральдином. С этой минуты он избавился от всякой непосредственной тревоги за свой сундук и за его ужасное содержимое. День прошел без всякого инцидента, только молодой человек с ужасом слышал несколько раз, как матросы и железнодорожные носильщики жаловались друг другу на необыкновенную тяжесть принцева багажа. Сайлес ехал в вагоне для прислуги, потому что принц желал быть наедине со своим шталмейстером. Но на пароходе Сайлес обратил на себя внимание его высочества своим меланхолическим видом, когда стоял и смотрел на груду багажа в тревоге за будущее. — У этого молодого человека непременно какое-нибудь горе, — заметил принц. — Это тот самый американец, — пояснил Джеральдин, — для которого я выхлопотал у вас разрешение ехать с вашей свитой. — Кстати, вы мне напомнили о вежливости, — сказал принц и, подойдя к Сайлесу, с самой изысканной благосклонностью обратился к нему, говоря: — Я очень рад, молодой джентльмен, что мог исполнить ваше желание, выраженное через полковника Джеральдина. Прошу вас помнить, что я буду рад случаю еще раз быть вам полезным даже в чем-нибудь более серьезном. После того он задал несколько вопросов об американских политических делах. Сайлес ответил толково и впопад. — Вы еще совсем молодой человек, — сказал принц, — но я замечаю, что вы что-то серьезны не по годам. Может быть, вы слишком много занимались науками? Впрочем, виноват, я, быть может, нескромно коснулся какой-нибудь неприятной для вас темы… — Я действительно имею причину считать себя самым несчастным человеком на свете, — отвечал Сайлес, — потому что ни с кем еще, кажется, не поступали так ужасно без всякой вины. — Я не хочу напрашиваться на ваше доверие, — сказал принц Флоризель, — но вы не забывайте, что рекомендация полковника Джеральдина для меня самый лучший паспорт, и что я не только хочу, но и больше других могу быть вам полезен. Сайлес пришел в восторг от любезности высокой особы, но скоро опять вспомнил о своих печальных обстоятельствах. Его горя не могла рассеять даже милостивая благосклонность принца. Поезд прибыл в Чэринг-Кросс, где таможенные чиновники, по обыкновению, не стали осматривать багаж принца. У вокзала дожидались элегантные экипажи. Сайлеса вместе с другими привезли во дворец. Там к нему подошел полковник Джеральдин и выразил ему свое удовольствие по поводу того, что счастливый случай помог ему оказать небольшую услугу другу доктора, к которому он питает особенное уважение. — Я надеюсь, — прибавил он, — что весь ваш фарфор окажется в целости. По всей линии был разослан специальный приказ — обращаться с вещами принца особенно бережно. Распорядившись, чтобы молодому человеку подали один из экипажей принца, и чтобы на задок поставили саратогский сундук, полковник пожал американцу руку и ушел, сославшись на множество дел по управлению двором. Сайлес вскрыл конверт с адресом и велел представительному выездному лакею везти себя в Бокс-Корт со стороны набережной. |
